И
тотчас сошлись обе силы великие на долгое время, и покрыли полки поле будто на
десять верст – столь много было воинов. И была эта великая сеча жестокой и
битва упорной, так что земля содрогнулась, и от начала мира не бывало такой
сечи у великих князей русских, как у этого великого князя всея Руси. И бились
они так с шестого часа до девятого, как дождь из тучи, лилась кровь тех и
других – русских сынов и поганых; бесчисленное множество пало убитыми с той и
другой стороны: много русских побито татарами, а русскими – татар, падал труп
на труп, и падало тело татарское на тело христианское. И было видно, как в
одном месте русский за татарином гонится, в другом – татарин русского
настигает. Смешалось все и перепуталось, ибо каждый стремился своего противника
одолеть.
И
сказал сам себе Мамай: «Волосы наши разрываются, очи наши не могут горячих слез
источать, языки наши немеют, горло мое пересохло, и сердце замирает, чресла мои
окостеневают, колени мои подгибаются, а руки цепенеют».
Что
нам промолвить или сказать, видя пагубную смерть! Одних мечами рубили, других
на копья вздымали. И охваченные страхом москвичи многие неопытные, увидев это,
устрашились и отчаялись в своей жизни и обратились в бегство, и побежали,
забыв, как мученики говорили друг другу: «Братья, потерпим немного: зима люта,
но рай сладок, и страшен меч, но сладка награда». И иные сыновья агарянские
бросились бежать, слыша крик страшный и видя злое убийство.
И
вот потом, в девятый час дня, обратил Господь милостивый взор свой на всех
князей русских, и на мужественных воевод, и на всех христиан, дерзнувших встать
за христианство и не устрашившихся, как не устрашаются великие воины. Видели
праведные, как в девятом часу во время боя помогали христианам ангелы и святых
мучеников полк, воина Георгия и славного Дмитрия, и великих князей тезоименитых
Бориса и Глеба, был среди них и воевода высшего полка небесных воинов
архистратиг Михаил. Двое воевод видели эти полки, трехсолнечный полк и
пламенные их стрелы, которые летели на врагов. Безбожные же татары от страха
Божия и от оружия христианского падали. И даровал Бог нашему князю победу над
иноплеменниками.
А
Мамай, затрепетав от страха и громко восстенав, воскликнул: «Велик Бог
христианский и велика сила его: братья изма‑ильтяне, беззаконные агаряне,
бегите непроторенными дорогами». А сам, повернув назад, без промедления побежал
в Орду. И, услышавши, что сказал Мамай, побежали и все его темники и князья.
Видев это, и остальные иноплеменники, гонимые гневом Божиим и охваченные
страхом Божиим, от мала и до велика в бегство устремились. Христиане, увидев,
что татары с Мамаем побежали, погнались за ними, избивая и рубя поганых без
милости. Ведь Бог невидимою силой устрашил полки татарские, и, побежденные, обратили
они тыл свой под удары. И в погоне этой одни татары, уязвленные оружием
христиан, пали, а другие в реке потонули. И гнали их до реки до Мечи, и в ней
бесчисленное множество бежавших погибло. Княжеские же полки гнали содом‑лян,
избивая, до стана их, и захватили много богатств и все достояние их содомское.
И
тогда на этом побоище убиты были в схватке: князь Фео‑дор Романович
Белозерский, сын его Иван, князь Феодор Тарус‑ский, брат его Мстислав, князь
Дмитрий Монастырев, Семен Михайлович, Микула, сын Василия‑тысяцкого, Михайла
Иванович, сын Акинфа, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич
Акатьевич, по прозвищу Волуй, Михаила Брен‑ков, Лев Мозырев, Семен Мелик,
Дмитрий Мининич, Александр Пересвет, бывший прежде боярином брянским, и многие
другие, имена которых не записаны в этих книгах. Это записаны только имена
князей, и воевод, и знатных и именитых бояр, а остальных бояр и слуг опустил я
имена и не записал из‑за их множества, так как число их выше моего разумения,
ибо многие в этой битве убиты были.
У
самого же князя великого все доспехи его были разбиты и повреждены, но на теле
не было ни единой раны, а бился с татарами лицом к лицу, впереди всех, в первой
же схватке. Поэтому‑то многие князья и воеводы несколько раз говорили ему:
«Князь наш и господин, не становись биться впереди, но стань в тылу, или с
краю, или где‑нибудь в укромном месте». А он отвечал им: «Да как же я призову:
„Братья мои, ринемся в бой все, как один", – а сам буду лицо свое прятать
и хорониться сзади? Не могу я так поступить, но хочу как на словах, так и на
деле впереди всех и перед всеми голову свою положить за своих братьев и за всех
христиан, чтобы и остальные, видя это, с усердием ринулись в бой». И как
сказал, так и поступил: бился тогда с татарами, став впереди всех. И справа и
слева от него дружину его перебили, самого же вокруг обступили, как вода в
половодье со всех сторон, и много ударов нанесли и по голове его, и по плечам,
и по телу, но от всего этого Бог защитил его в день битвы щитом истины, и
оружием благоволения осенил голову его, десницей своей защитил его, и рукой
крепкой и мышцей высокой Бог избавил и укрепил его, и так среди многих ратников
остался он невредим. «Не на лук мой уповаю, и оружие мое не спасет меня, –
так сказал пророк Давид, – всевышнего сделал ты прибежищем твоим; не
постигнет тебя беда, и раны не приблизятся к телу твоему, ибо ангелам своим
поручил тебя, чтобы хранили тебя во всех путях твоих, и не устрашишься стрелы,
летящей днем».
|