Из монастырей доставляли ему и его великой княгине
хлеб и квас — ничто не помогало. Прошло таким образом четыре года с половиною,
пока, наконец, царственная чета не прибегла в своих молитвах к преподобному
Пафнутию Боровскому. Только тогда Елена сделалась беременной. Радость великого
князя не имела пределов. Еще не родился ребенок, а уже о нем заранее
составлялись предзнаменования. Духовные говорили, что «когда отроча во чреве
матери растяше, то печаль от сердца человеком отступаше: когда отроча во чреве
матери двигалось, то стремление иноплеменной рати на царство низлагалось».
Один юродивый, по имени Дементий, на вопрос беременной
Елены: кого она родит? отвечал: «Родится сын Тит, широкий ум». Наконец 25
августа 1530 года Елена разрешилась от бремени сыном: и в час ее разрешения,
как рассказывали, по русской земле прокатился страшный гром, молния блеснула,
земля поколебалась! Новорожденный наречен был Иоанном в честь ближайшего ко
времени его рождения праздника Усекновения главы Иоанна Предтечи.
Восприемниками его были монахи осифляне: Кассиан Босый
и Даниил переяславский. Мамкою к новорожденному царевичу была приставлена боярыня
Аграфена Челяднина, родная сестра князя Ивана Овчины-Телепнева-Оболенского,
который все больше входил в милость и около этого времени, по смерти отца,
получил важный сан конюшего. Через два года после рождения Ивана Елена родила
другого сына, Юрия.
В последние годы царствования Василия Казань снова
отдалась под прежнюю власть Москвы. Сами казанцы выгнали Сафа-Гирея, заклятого
врага Москвы, и изъявили желание принять царя от руки московского государя, но
просили не посылать к ним прежнего, Шиг-Алея, опасаясь от него мести за изгнание.
Василий Иванович в 1531 году послал им в цари брата Шиг-Алеева Еналея, а
Шиг-Алею дал Коширу и Серпухов, но в январе 1532 года, за сношения с Казанью
без его ведома, государь лишил Шиг-Алея этих городов и сослал вместе с женою на
Белоозеро, где велел держать под стражей. Изгнание Сафа-Гирея из Казани усилило
неприязненные отношения с Крымом, где царствовал его брат Саип-Гирей, бывший
некогда царем в Казани. Крымцы сделали набег на пределы московского государства
в 1533 году, но были отбиты. Против них отличился Иван
Овчина-Телепнев-Оболенский.
Кончина великого князя Василия на пятьдесят пятом году
жизни послужила поводом к ее подробному описанию в наших летописях,
замечательному по обилию черт нравов и быта того времени.
Летом 1533 года отправился Василий с женой и детьми к
Троицкой обители, а оттуда на охоту в Волок Ламский, и тут постигла его
болезнь: на левой ноге сделался у него подкожный нарыв. Однако Василий послал
за ловчими и, переезжая из села в село, охотился. Доехав до Колпя, он послал
пригласить на охоту своего брата Андрея Ивановича, который тотчас же прибыл на
зов его.
Желая скрыть от него болезнь, Василий выехал с ним на
поле с собаками, но, отъехав версты две, совершенно изнемог, принужден был
вернуться обратно в Колпь и слечь в постель. Тут велел он послать в Москву за
Михаилом Глинским и своими лекарями: Николаем Булевым и Фефилом. Те приехали и
с общего совета принялись лечить его припарками; но пользы было мало. Так
прошло две недели.
Василий послал в Москву стряпчего своего Мансурова и
дьяка Меньшого Путятина за своею и отцовскою духовною, настрого заказав им
ничего не говорить митрополиту, княгине и боярам. Они исполнили приказ. Василий
тайком от всех велел сжечь свою духовную и стал думать со своими боярами, как
бы ему вернуться в Москву. Из бояр были с ним тогда: князь Димитрий Бельский,
Иван Васильевич Шуйский, Михаил Глинский и дворецкие его князь Иван Кубенский и
Иван Шигона. Великий князь решил ехать из Волока в Иосифов монастырь. Больного
повезли в каптане (возке); с ним сели двое людей, которые переворачивали его с
боку на бок.
|