Пьяные влезали на стены, кричали на татар, ругали,
плевали и всячески оскорбляли их и их царя; а раздраженные татары махали на них
саблями, показывая вид, как будут рубить их. Москвичи расхрабрились так, думая,
что татар всего столько и пришло, сколько они их видели под стенами. Но к
вечеру появилась вся ордынская громада с их царем, и тут многие храбрецы пришли
в ужас.
Началась перестрелка; стрелы в изобилии летали с обеих
сторон, словно дождь. Татарские стрелки были искуснее русских: наездники на
своих легких конях скакали взад и вперед, то приближаясь к стенам, то удаляясь
от них, на всем скаку пускали стрелы в стоявших на стенах москвичей и не делали
промаха; много русских на заборолах падало от стрел татарских. Другие татары тащили
лестницы, приставляли к стенам и лезли на стены; москвичи обдавали их кипятком,
бросали на них каменья, бревна, поражали самострелами. Один москвич, суконник,
по имени Адам, заприметив татарина, знатного по виду, ударил его из самострела
стрелой прямо в сердце.
Этот татарин был сыном одного мурзы, любимец хана. Его
смерть нанесла большую скорбь Тохтамышу. Три дня повторяли татары свои
приступы; граждане упорно отбивали их. Наконец Тохтамыш сообразил, что не взять
ему Кремля силой: он решил взять его коварством. На четвертый день в полдень
подъехали к стенам знатнейшие мурзы и просили слова. С ними стояли двое сыновей
суздальского князя, шурины великого князя.
Мурзы сказали: «Царь наш пришел показнить своего
холопа Димитрия, а он убежал; приказал вам царь сказать, что он не пришел
разорять своего улуса, а хочет соблюсти его и ничего от вас не требует, —
только выйдите к нему с честью и дарами. Отворите город; царь вас пожалует!»
Суздальские князья говорили: «Нам поверьте: мы ваши христианские князья; мы
ручаемся за то, что это правда».
Москвичи положились на слово русских князей, отворили
ворота и вышли мерным ходом; впереди князь Остей, за ним несли дары, потом шли
духовные в облачении, с иконами и крестами, а за ними бояре и народ. Татары,
дав москвичам выйти из ворот, бросились на них и начали рубить саблями без
разбора. Прежде всех пал Остей. Духовные, умирая, выпускали из рук кресты и
иконы: татары топтали их ногами.
Истребляя кого попало направо и налево, ворвались они
в середину Кремля: одни через ворота, другие по лестницам через стены.
Несчастные москвичи, мужчины, женщины, дети метались в беспамятстве туда и
сюда; напрасно думали они избавиться от смерти; множество их искало спасения в
церквах, но татары разбивали церковные двери, врывались в храм и истребляли
всех от мала до велика.
|