Князь
же великий, увидев свои полки достойно устроенными, сошел с коня своего и пал
на колени свои прямо перед большого полка черным знаменем, на котором вышит
образ владыки господа нашего Иисуса Христа, и из глубины души стал взывать
громогласно: «О владыка‑вседержитель! Взгляни проницательным оком на этих
людей, что твоею десницею созданы и твоею кровью искуплены от служения дьяволу.
Вслушайся,
Господи, в звучание молитв наших, обрати лицо на нечестивых, которые творят зло
рабам твоим. И ныне, господи Иисусе, молюсь и поклоняюсь образу твоему святому,
и Пречистой твоей матери, и всем святым, угодившим тебе, и крепкому и
необоримому заступнику нашему и молебнику за нас, тебе, русский святитель,
новый чудотворец Петр! На милость твою надеясь, дерзаем взывать и славить
святое и прекрасное имя твое, и Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во
веки веков! Аминь!»
Окончив
молитву и сев на коня своего, стал он по полкам ездить с князьями и воеводами и
каждому полку говорил: «Братья мои милые, сыны русские, все от мала и до
великого! Уже, братья, ночь наступила, и день грозный приблизился – в эту ночь
бдите и молитесь, мужайтесь и крепитесь, Господь с нами, сильный в битвах.
Здесь оставайтесь, братья, на местах своих, без смятения. Каждый из вас пусть
теперь изготовится, утром ведь уже невозможно будет приготовиться: ибо гости
наши уже приближаются, стоят на реке на Непрядве, у поля Куликова изготовились
к бою, и утром нам с ними пить общую чашу, друг другу передаваемую, ее ведь,
друзья мои, еще на Руси мы возжелали. Ныне, братья, уповайте на Бога живого,
мир вам пусть будет с Христом, так как утром не замедлят на нас пойти поганые
сыро‑ядцы».
Ибо
уже ночь наступила светоносного праздника Рождества святой Богородицы. Осень
тогда затянулась и днями светлыми еще радовала, была и в ту ночь теплынь
большая и очень тихо, и туманы от росы встали. Ибо истинно сказал пророк: «Ночь
не светла для неверных, а для верных она просветленная».
И
сказал Дмитрий Волынец великому князю: «Хочу, государь, в ночь эту примету свою
проверить» – а уже заря померкла. Когда наступила глубокая ночь, Дмитрий
Волынец, взяв с собою великого князя только, выехал на поле Куликово и, став
между двумя войсками и поворотясь на татарскую сторону, услышал стук громкий, и
клики, и вопль, будто торжища сходятся, будто город строится, будто гром
великий гремит; с тылу же войска татарского волки воют грозно весьма, по правой
стороне войска татарского вороны кличут и гомон птичий, громкий очень, а полевой
стороне будто горы шатаются – гром страшный, по реке же Непрядве гуси и лебеди
крыльями плещут, небывалую грозу предвещая. И сказал князь великий Дмитрию
Волынцу: «Слышим, брат, – гроза страшная очень», – и ответил Волынец:
«Призывай, кня‑же, Бога на помощь!»
И
повернулся он к войску русскому – и была тишина великая. Спросил тогда Волынец:
«Видишь ли что‑нибудь, княже?» – тот же ответил: «Вижу: много огненных зорь
поднимается.» И сказал Волынец: «Радуйся, государь, добрые это знамения, только
Бога призывай и не оскудевай верою!»
И
снова сказал: «И еще у меня есть примета проверить». И сошел с коня, и приник к
земле правым ухом на долгое время. Поднявшись, поник и вздохнул тяжело. И
спросил князь великий: «Что там, брат Дмитрий?» Тот же молчал и не хотел говорить
ему, князь же великий долго понуждал его. Тогда он сказал: «Одна примета тебе
на пользу, другая же – к скорби. Услышал я землю, рыдающую двояко: одна
сторона, точно какая‑то женщина громко рыдает о детях своих на чужом языке,
другая же сторона, будто какая‑то дева вдруг вскрикнула громко печальным
голосом, точно в свирель какую, так что горестно слышать очень. Я ведь до этого
много теми приметами битв проверил, оттого и рассчитываю на милость Божию –
молитвою святых страстотерпцев Бориса и Глеба, родичей ваших, и прочих
чудотворцев, русских хранителей, я жду поражения поганых татар. А твоего
христолюбивого войска много падет, но, однако, твой верх, твоя слава будет».
Услышав
это, князь великий прослезился и сказал: «Господу Богу все возможно: всех нас
дыхание в его руках!» И сказал Во‑лынец: «Не следует тебе, государю, этого
войску рассказывать, но только каждому воину прикажи богу молиться и святых его
угодников призывать на помощь. А рано утром прикажи им сесть на коней своих,
каждому воину, и вооружиться крепко и крестом осенить себя: это ведь и есть
оружие на противников, которые утром свидятся с нами».
|