|
Глава I. ВИЗАНТИЙСКИЙ БРАК ИВАНА III
1. Человек и правитель
Старшему
сыну и наследнику Василия II Ивану III ко времени кончины его отца было
двадцать два года. С тем чтобы обеспечить ему престолонаследование, Василий II
провозгласил его великим князем и соправителем еще в 1449 г. В своем завещании
Василий «благословил» Ивана своей отчиной (родовым владением) — великим
княжеством. Не потребовалось никакого подтверждения власти Ивана со стороны
хана Золотой Орды.
На
протяжении своего правления Иван III сознавал свои права и величие своего
царства. Когда в 1489 г. посланец немецкого императора предложил Ивану
королевскую корону, последний ответил: "Мы подлинные властители в нашей
земле, от наших предков, и мы помазаны Богом — наши предки и мы... И мы никогда
не искали подтверждения тому у кого‑либо, и теперь не желаем такового.
Мать
Ивана была русской княгиней серпуховской ветви дома Даниила (род Даниловичей) и
дальней родственницей его отца. Это, однако, не означает, что Иван III был по
крови чисто русским. Его предок, Святой Владимир Киевский, был скандинавского
происхождения. В период между правлением Владимира и Александра Невского через
смешанные браки русских князей и иностранных княжон было добавлено много
неславянской крови. Среди дальних предков Ивана III были одна шведская княжна,
одна византийская, одна половецкая и одна осетинская. Более того, дед Ивана
(Василий I) женился на литовской княжне, дочери великого князя Витовта, и таким
образом отец Ивана был по крови наполовину литовцем.
Мы
обладаем кратким описанием физического облика Ивана. по воспоминаниям
итальянского путешественника Амброджио Контарини, который видел его в Москве
зимой 1476‑1477 гг.: «Великому князю должно быть тридцать пять лет (ему было
тридцать шесть); он высок, тонок и симпатичен.». Существует изображение Ивана
III, преклоняющим колена перед папой на настенных картинах Санто Спирито в
Риме, что является чистым вымыслом художника. Портрет Ивана в профиль (гравюра)
в «Универсальной космографии» Тевета (1555 г.) также не может рассматриваться
как аутентичный, поскольку он воспроизводит иной тип лица и бороды, нежели мы
обнаруживаем на похожем на Ивана III (в три четверти) изображении, выполненном
в технике цветной вышивки (1498 г.). (Следует отметить, однако, что техника
вышивки не служит подобающим средством для аккуратного натуралистического
портрета).
Физически
Иван был сильным и активным. Контарини говорит, что «его обычаем было посещение
различных частей его владений каждый год». И, разумеется, Иван отсутствовал на
протяжении визита Контарини в Москву с конца сентября до конца декабря 1476 г.
Существуют упоминания (в связи с войной хана Ахмата против Москвы в 1480 г.) об
отсутствии у Ивана физической смелости. Эти истории едва ли достоверны. Фактом
является то, что Иван не искал военной славы как таковой и предпочитал
достигать успеха путем расчета, нежели полагаться на случайность.
Мы
обладаем малой информацией относительно его внутренних качеств как личности.
Его дипломатические письма и заявления, вероятно, были написаны его
секретарями, хотя он должен был сообщить им, что надлежит писать. Личностный
элемент в них подчинен политическому, даже в его письмах дочери Елене, которая
стала великой княгиней литовской в 1495 г. Лишь фрагменты впечатлений других
людей о нем могут быть обнаружены в документах этого периода. Не сохранилось
частных писем к нему или воспоминаний о нем. Итак, мы можем судить о его
характере в основном по его политике и действиям, как они отражены в
государственных бумагах различного типа и в летописях. В данной связи мы вновь
не можем быть уверены в какой мере в каждом случае инициатива принадлежала ему
самому, и в какой степени он подвергался влиянию своих советников. Среди них
были весьма одаренные люди.
В
результате всего этого наш портрет Ивана как человека и правителя не может быть
определенным; но несмотря на отсутствие свидетельств, он считается одним из
наиболее способных московских правителей, и возможно, наиболее способным. Он
обладал широким видением и определенной политической программой. Он заранее
готовил свой план действия и, никогда не делая непродуманного хода, знал цену
спокойному ожиданию вызревания ситуации. Он полагался более на дипломатию,
нежели на войну. Он был последователен, осторожен, сдержан и хитер. Хотя он и
прибегал к жестким мерам против своих врагов, когда видел в этом необходимость,
он не был чрезмерно жесток по стандартам того времени. Он наслаждался
искусством, архитектурой. С помощью итальянских и псковских архитекторов он
изменил лицо Москвы, в особенности — Кремля. Среди спланированных им роскошных
строений были новый Успенский собор в Кремле (построен в 1475‑1479 гг.
Аристотелем Фиорованти), а также Благовещенский собор (построен псковскими
мастерами в 1482‑1489 гг.) и Грановитая палата, созданная итальянцами в 1473‑1491
гг. и предназначенная для приемов великого князя.
Иван
интересовался религиозными проблемами, но его подход к церковным делам был
обусловлен более политическими, нежели религиозными соображениями. Как семейный
человек он глубоко уважал свою мать и любил свою первую жену. Его второй брак
был продиктован политическими соображениями и принес ему много неприятностей,
семейных неурядиц и политических интриг, в особенности к концу его правления и
жизни. Советники и помощники Ивана восхищались его способностями и глубоко
уважали его; они обычно именовали его «державным» (правителем). Но немногие
действительно любили его.
Изучая
любую важную историческую личность — фактически, изучая любого человека, —
мы сталкиваемся с проблемой определения, каков индивид в своих личностных и
наследственных чертах. В данном случае отсутствие подлинных свидетельств
затрудняет ответ на этот вопрос. Что касается наследственности, Даниловичи
обычно женились на русских княжнах вплоть до деда Ивана III Василия I, жена
которого, как уже упоминалось, была литовской княжной (дом Гедимина). Этот
брак, вливший новую кровь, был важным в истории рода. Как в биологическом, так
и: политическом смысле он предопределил судьбу отца Ивана и самого Ивана.
|