Пятница, 27.08.2021, 05:57
История Московского княжества
в лицах и биографиях
Меню сайта

Каталог статей

Главная » Статьи » Иван Калита

Горечь победы - 4
Какую роль в падении Юрия сыграл его брат Иван? Источники не дают прямого ответа на этот вопрос. И было бы несправедливо обвинять его в том, что он пришел к власти, «подсидев» старшего брата. В действительности все было гораздо сложнее. Придя к выводу о том, что Юрий Московский – отыгранная фигура в политической игре, хан решил полностью устранить его со сцены. Отняв у Юрия великое княжение Владимирское, но оставив ему Москву, Узбек получил бы все ту же ситуацию вечной усобицы и двоевластия, которая существовала в Северо‑Восточной Руси уже многие десятилетия. Но теперь такое положение не устраивало Орду. Ей нужна была консолидация сил Северо‑Восточной Руси под началом одного правителя – князя Дмитрия Тверского. Москва должна была признать первенство Твери и отказаться от соперничества. Для этого ей нужен был новый правитель: более смиренный и менее амбициозный, чем Юрий. Именно таким человеком и был князь Иван Данилович. Приглядевшись к нему за те полтора года, что Иван прожил при дворе, Узбек пришел к выводу, что он идеально соответствует политическим видам брды. И тогда от размышлений повелитель степей перешел к делу.
Ссылаясь на то, что Юрий «обманул» его и оклеветал Михаила Тверского, хан лишил его не только великого княжения Владимирского, но и московского стола. Великое княжение временно оставалось вакантным, но ясно было, что оно предназначается для Дмитрия Тверского. Он поспешил в Орду в 1322 году и вернулся обладателем великокняжеского ярлыка.
Примчавшись в Новгород весной 1322 года, опальный Юрий первым делом попытался выжать из бояр побольше денег для новой борьбы в Орде с тверским князем. Однако «золотые пояса» давно привыкли к властным княжеским замашкам. Их трудно было взять нахрапом. Летопись глухо сообщает, что по приезде в Новгород Юрий имел с боярами некую «размолвку», но вскоре «смирился с новгородцами» (22, 188). Понимая, что деваться Юрию некуда, бояре предложили ему честно заработать нужные деньги на ратной ниве. Они давно собирались как следует проучить шведов, настойчиво наступавших на новгородские владения по западному берегу Ладожского озера. Для такого важного дела нужен был сам великий князь Владимирский. Только он мог успешно провести поход на мощную крепость Выборг – форпост шведского наступления в Приладожье.
Юрий согласился на предложение бояр и приказал начать ремонт старых и постройку новых стенобитных машин – «пороков». В городе пошла веселая и бестолковая суета, предшествовавшая всякому серьезному военному предприятию. Новгородская голытьба пропивала в кабаках последнее, надеясь либо разбогатеть, либо сложить непутевые головы «за святую Софию» в надвигавшейся войне.
Летом 1322 года Юрий повел новгородское войско на Выборг. Эта каменная крепость, заложенная шведами в 1293 году, была очень хорошо укреплена. Ее защищал большой гарнизон.
Поход на Выборг не принес Юрию ни славы, ни денег. Осада крепости при помощи шести стенобитных машин продолжалась около месяца без всякого успеха. Шведы отразили решающий штурм, состоявшийся 9 сентября 1322 года. Через несколько дней Юрий ни с чем ушел обратно в Новгород, оставив в холодной карельской земле немало новгородских «добрых удальцов».
В Новгороде Юрия ждала печальная весть. Его брат Афанасий скончался. Перед кончиной он принял монашеский постриг и завещал похоронить себя «у святого Спаса в Нередицах в монастыри» (18, 258). Видимо, князь любил эту скромную обитель, находившуюся неподалеку от княжеской резиденции на Городище.
В. Н. Татищев в своей «Истории Российской» называет его князем можайским («Того же лета преставился князь Афонасей Данилович можайский в Великом Новеграде» (38, 80). Несомненно, историк имел какие‑то неизвестные нам источники, позволившие ему называть Афанасия можайским князем. Скорее всего это было завещание Юрия Даниловича, по которому московский престол переходил в случае его смерти к Ивану, а младший брат получал удел в Можайске. Однако Афанасий умер раньше Юрия и поэтому так и не стал в действительности удельным правителем. Юрий использовал его как своего порученца, утешая перспективой на будущее. Удельных князей обычно хоронили в их столицах. Погребение в Новгороде – еще одно свидетельство в пользу того, что Афанасий был не полноправным, а лишь нареченным можайским князем. Умер он бездетным, и потому Можайск остался во власти московского князя.
После кончины Афанасия из пяти братьев Даниловичей в живых остались только двое – Юрий и Иван.
Провал выборгского похода сильно уронил престиж Юрия в Новгороде. Однако он все же получил кое‑какую денежную помощь и в сопровождении новгородского отряда поехал в Орду к степному «царю». Тверская разведка отследила его путь. На реке Урдоме, притоке Волги, Юрия перехватил князь Александр Михайлович, брат Дмитрия Грозные Очи. В короткой схватке он разгромил отряд Юрия и захватил его казну. Добрые кони и глухие заволжские леса и на сей раз спасли Юрия от тверского плена и расправы. Однако следовало хорошенько подумать о том, что делать дальше.
Юрий понимал, что в Орде уже высоко взошла звезда Дмитрия Тверского. Ехать туда без денег, с вестью о поражении в шведской войне и о позорном грабеже на Урдоме было не только бессмысленно, но и опасно. Не стоило, конечно, и являться в Новгород в таком унизительном положении. На Волхове не любили слабых и были беспощадны к ним. Незачем было и пробираться окольными путями в Москву: там уже наверняка ждали его злые и алчные татарские «послы» с требованием явиться к хану.
И все же многоопытный Юрий нашел выход из того трудного положения, в котором он оказался. Отдышавшись немного и залечив раны, он повел свой маленький отряд на северо‑запад, во Псков. Выбрав именно этот путь, князь показал, что готов к самому худшему. Если бы татары или тверское войско стало преследовать его с целью захвата, он всегда мог уйти через Псков за рубеж, в Швецию. (Именно так поступил в свое время гонимый татарами брат Александра Невского князь Андрей Суздальский. Несколько лет он провел в Скандинавии, а когда ханский гнев утих, вернулся на Русь и мирно правил у себя в Суздале до конца жизни.)
Осенью 1322 года псковичи приняли Юрия с честью. Оглядевшись и убедившись в том, что никто не собирается требовать его выдачи, Юрий решил вновь вступить в политическую игру с целью поправить свои денежные дела и в конце концов вернуть себе утраченное великое княжение Владимирское. Обстановка в Северо‑Западной Руси благоприятствовала Юрию, и Псков был лучшим местом для начала новой игры. Именно в это время псковичам как никогда нужен был сильный и опытный князь – предводитель городского ополчения. Псков давно уже вел самостоятельную политику и часто вступал в конфликты со своим могущественным соседом – Новгородом. В борьбе со Псковом новгородские бояре нашли союзников даже в рыцарях Ливонского ордена. В свою очередь, псковичи обращались за помощью к литовским князьям витебской и полоцкой земли. В конце января 1323 года новгородцы заключили с рыцарями договор о взаимопомощи в случае войны с псковичами.
Зная все это, Юрий зимой 1322/23 года вел себя очень осторожно. Он отказался от предложения псковичей возглавить их войско в начавшейся осенью 1322 года войне с ливонскими рыцарями.
Оценив осторожное поведение Юрия во Пскове и позабыв о его неудаче под Выборгом в сентябре 1322 года, новгородские «золотые пояса» вновь пригласили опального князя на берега Волхова. Он прибыл туда весной 1323 года.
Между тем немецкое наступление на Псков принимало серьезный оборот. В мае 1323 года немцы осадили город и 18 дней стояли под его стенами. Отчаянные призывы псковичей остались без ответа: новгородцы злорадно наблюдали за бедствиями своего непокорного соседа, не оказав Пскову никакой помощи. Псковский летописец с глухим возмущением повествует об этих событиях. «И бяше тогда притужно велми Пскову, и мнози гонци посылаху псковичи в Новгород к князю Юрью и к новгородцем, с многою печалию и тугою, абы помогли: и не помогли» (19, 11).
Не дождавшись помощи от Юрия Даниловича и новгородцев, псковичи пригласили к себе служилого князя Давида Гродненского из Литвы. Благодаря его энергичным действиям, а также мужеству и стойкости самих псковичей, нашествие немцев было успешно отражено. (Псковичи не забыли новгородского эгоизма и 25 лет спустя отплатили соседям той же монетой. В решающий момент войны со шведами, захватившими новгородскую крепость Орешек, псковский отряд покинул новгородский лагерь и ушел домой. «Немцы (шведы) же видевше, начаша смеятися» (22, 220).
В Новгороде Юрий постарался вернуть себе расположение горожан и новыми заслугами заработать деньги для выплаты старых долгов татарам. С этой целью он активно занялся шведскими делами. Длившаяся уже 30 лет затяжная война со шведами за земли на Карельском перешейке тяжело сказывалась на новгородской торговле. Путь по Неве находился под постоянной угрозой, и купцы боялись им пользоваться. Выбить шведов из Западной Карелии не удалось, а значит, единственный выход состоял в том, чтобы заключить прочный мир, признав территориальные потери. Это был трудный, но необходимый шаг.
Прежде чем пойти на переговоры, Юрий вместе с новгородцами летом 1323 года построил крепость на Ореховом острове, у входа в Неву из Ладожского озера. Выбор места оказался безупречен: «Никакой другой пункт на Неве не был столь выгодно стратегически расположен, не создавал таких возможностей для господства над невским путем» (133, 109). Желая продемонстрировать шведам новую крепость, а вместе с ней и готовность русских к борьбе, Юрий пригласил уполномоченных прибыть на переговоры именно сюда, на Ореховый остров. Здесь в августе 1323 года Юрий Данилович, новгородский посадник Варфоломей Юрьевич и тысяцкий Аврам заключили со шведскими уполномоченными знаменитый Ореховецкий договор. Это был не только первый договор между Россией и Швецией. Историк И. П. Шаскольский отмечает: «Во всей истории Руси феодальной эпохи Ореховецкий договор был первым соглашением о «вечном мире» с соседней страной; ранее международные соглашения столь высокого ранга еще на заключались. Более того, и в последующие столетия, до конца XVII в., договоры о «вечном мире» заключались только со Швецией в Тявзине и Столбове. Лишь в 1686 году был впервые подписан договор о «вечном мире» с наиболее крупным соседним государством – Польшей. С третьим соседом – Турцией и подвластным ей Крымским ханством – заключались лишь временные соглашения» (133, 121).
Согласно Ореховецкому договору Новгород признавал захват шведами Западной Карелии. Устанавливалась новая граница между русскими и шведскими владениями. Стороны обязывались обеспечить безопасный проезд купеческих караванов, а также не возводить новых крепостей вдоль границы. Шведы обещали не помогать немцам и датчанам Ливонии в случае их войны с Новгородом.
В тексте Ореховецкого договора Юрий Данилович назван «великим князем». Это выглядит неожиданно, так как еще в 1322 году Орда передала ярлык на великое княжение Владимирское Дмитрию Михайловичу Тверскому. Используя этот титул, Юрий тем самым показал, что не считает решение хана окончательным. Едва ли это был акт гордого неповиновения Орде. Скорее Юрий просто трезво оценивал ситуацию, знал переменчивость ханской милости и относительность некоторых его решений. Судьба великого княжения только наполовину решалась в Орде. Добыв ярлык, победитель должен был сам заставить себя уважать. Ханский ярлык был не более чем входным билетом, дававшим право выйти на арену и принять участие в схватке сильнейших. Получение ярлыка одним князем не означало немедленного низложения его предшественника. В сложных и во многом не ясных для нас русско‑ордынских отношениях вечные законы власти сочетались с характерной для примитивных обществ импульсивностью поступков, с почти неуловимой для историка живой игрой симпатий и антипатий. И потому каждый проигравший до последней минуты мог надеяться на неожиданный успех в следующей партии.
Заключив Ореховецкий договор, Юрий принялся за новое дело, которое также было очень важным для Новгорода. В 1323 году устюжане захватили дань, собранную новгородцами с населения Югорской земли. (Так назывались области Северного Урала и Зауралья, населенные предками современных хантов и манси.) Эта дань – прежде всего ценные меха – была важным источником пополнения новгородской казны. Пушнина входила в состав ордынской дани. Кроме того, у сибирских народов имелось и серебро, добытое в местных копях или полученное в обмен на меха у соседей.
Измена устюжан сильно обеспокоила новгородское боярство. Юрий Данилович взялся возглавить поход на Устюг. Вот что говорит об этом новгородская летопись. «В лето 6832 (1324). Идоша новгородци с князем Юрьем на Заволочье, и взяша Устьюг на щит, и приидоша на Двину; и ту прислаша послы князи устьюскыи к князю и к новгородцам и докон‑чаша мир по старой пошлине; и приидоша новгородци вси здрави; а князь Юрьи поиде в Орду из Заволочья по Каме по реце» (10, 339).
Во время устюжского похода Юрий, по‑видимому, выторговал у новгородцев какие‑то доходные статьи с этих земель лично для себя. Не случайно после гибели Юрия Иван Данилович настойчиво добивался от новгородцев выплаты ему какого‑то загадочного «закамского серебра». Возможно, это и была доля Юрия, вернувшего Новгороду доходы Заволочья и далекого Прикамья.
Наученный горьким опытом, Юрий по окончании устюжского похода поехал в Орду не через владимиро‑суздальские земли, где могли поджидать его тверские засады, а далеким, но более безопасным окольным путем, через глухие леса пермской земли. Добравшись до Камы, он на кораблях спустился до Волги, а по Волге отправился на юг, в Орду. Устюжская экспедиция пополнила его казну дорогой пушниной и серебром. И все же Юрий ехал к хану с тяжелым сердцем. Смутное предчувствие беды тревожило его днем и ночью. Не раз, должно быть, вспоминал он Михаила Тверского и свою злосчастную победу над ним. И скрытой угрозой звучали ему слова Священного Писания: «Кто делает зло, на того обратится оно, и он не узнает, откуда оно пришло к нему; посмеяние и поношение от гордых и мщение, как лев, подстерегут его» (Сирах, 27, 30 – 31).

 

Категория: Иван Калита | Добавил: defaultNick (08.08.2011)
Просмотров: 4507 | Рейтинг: 5.0/8

Copyright historys.ru © 2021