|
Каталог статей
Падение князей Патрикеевых и Ряполовского - 3
Приведя сведения о длительной связи Патрикеевых с
московским великокняжеским домом, Л. В. Черепнин обратил внимание на участие И.
Ю. и В. И. Патрикеевых в 1495–1499 гг. в решении поземельных споров и
пришел к выводу, что «в выработке проекта Судебника 1497–1498 гг.
Патрикеевым принадлежала основная роль». Причины их опалы Черепнин связывал с
«намечавшейся русско-литовской войной». Это важное наблюдение он подкрепляет
сведениями о том, что «И. Ю. Патрикеев являлся сторонником русско-литовского
сближения». Патрикеевы, по его мнению, «принадлежали к партии Елены Стефановны,
высказывавшейся против войны с Литвой. В рецензии на книгу Черепнина автор этих
строк считал Патрикеевых «противниками централизаторской политики Ивана III» и
их падение объяснял «борьбой Ивана III против реакционного боярства»,
т. е. против сторонников Дмитрия-внука. Эта
характеристика, данная в 1952 г., в настоящее время представляется
ошибочной.
Гипотезу Я. С. Лурье принял К. В. Базилевич, хотя
прямо на него не ссылался. Опалу на Ряполовского и Патрикеевых, «убежденных
сторонников примирения и сближения с Литвой», Базилевич также не связывал с
династической борьбой. По его мнению, в лице этих княжат «Иван III встретил
оппозицию своим планам, касавшимся вооруженной борьбы за русские земли с
литовским господарем». В рецензии на книгу Базилевича И. И. Смирнов отстаивает
версию Степенной книги, считая, что «князья Ряполовские и Патрикеевы
представляли собою самые верхи феодальной аристократии», которые «рассчитывали
использовать малолетнего внука Ивана III — Дмитрия для захвата власти в свои
руки». Подробный рассказ Степенной книги, по его мнению, раскрывает то, что
«стремились скрыть ранние летописные своды». Он иллюстрирует свою мысль ссылкой
на аналогичный рассказ о боярском мятеже 1553 г. Царственной книги
позднейшего (сравнительно с Никоновской летописью) происхождения. Смирнов не
считает слишком большую самостоятельность и Ряполовского, и Патрикеевых в
дипломатических делах причиной их опалы: казнь С. И. Ряполовского в
1499 г. не могла быть карой за «высокоумничанье», допущенное пять лет
назад, в 1494–1495 гг.
Н. А. Казакова, как и И. И. Смирнов, считает, что «не
доверять рассказу Степенной книги… нет никаких оснований». В умолчании
летописей первой половины XVI в. о связи дела Патрикеевых с борьбой партий
при дворе Ивана III она видит «влияние заинтересованных лиц», в руках которых
«находилась власть и волей которых определялись в значительной степени
содержание и направленность летописных известий». Но вряд ли можно придавать
такое значение источнику, составленному спустя 60 с лишним лет после событий.
Текст Степенной книги представляет собой простое осмысление ранних летописных
рассказов; он не дает новых деталей, которые бы свидетельствовали об
использовании авторами не дошедших до нас источников. Мысль Казаковой о связи
Ряполовского и Патрикеевых с окружением Дмитрия-внука заслуживает внимания.
«Опала Патрикеевых — Ряполовских, — пишет она, — была данью
возвышающемуся Василию, но публичное объявление о причинах опалы (выступление
Патрикеевых и Ряполовских в 1497 г. против Василия на стороне Дмитрия)
могло бросить тень политического подозрения на Дмитрия» и поэтому не попало в
летописи, составленные в 1500 г., до опалы Дмитрия. Отсутствие причин
опалы в поздних летописях Казакова объясняет тем, что они писались тогда, когда
Вассиан Патрикеев стал фаворитом великого князя и напоминать о былой враждебности
Патрикеевых Василию было неудобным.
Последнее звено построения Н. А. Казаковой рушится уже
потому, что в основе Уваровской летописи находится летописный свод
1508 г., составленный в ту пору, когда Вассиан еще не пользовался
покровительством Василия III. Летописец просто отредактировал текст записи
1499 г., не внося в него новых подробностей. Казакова
привела материал, говорящий о близости Патрикеевых к Федору Курицыну, лидеру
группировки Дмитрия-внука. Так, Ф. Курицын ездил вместе с С. И. Ряполовским и
В. И. Патрикеевым в мае 1494 г. в Литву для переговоров о мире. Он, как и
Патрикеевы, принимал литовских послов в августе 1494 г. В 1497 г.
Курицын и Патрикеевы присутствовали на отводе земель, промененных Иваном III
волоцким князьям Федору и Ивану Борисовичам. Отмечает Казакова
и следы влияния еретической идеологии на творчество Вассиана Патрикеева.
Основной причиной опалы Патрикеевых, по ее мнению, «явилось участие их в
династической борьбе на стороне Дмитрия».
«Династический кризис» привлек внимание видного английского
исследователя Д. Феннела. Вслед за рядом советских исследователей он, как и Дж.
Фаин, отвергает показание Степенной книги как источник для выяснения существа
событий 1499 г. Феннел не считает достаточными сведения о
близости Патрикеевых и Ф. Курицына, чтобы говорить об их поддержке Елены и
Дмитрия во время династического кризиса. Приведенные Л. В. Черепниным данные о
поддержке Патрикеевыми борьбы Василия II и Ивана III с их удельными
противниками также, по его мнению, не дают еще материала для характеристики их
позиций во время событий 1497–1499 гг. В конечном счете Феннел делает
неожиданный вывод, что Ряполовский и Патрикеевы симпатизировали оппозиции,
возглавленной Софьей и княжичем Василием, а их опала в 1499 г. — удар
по группировке Софьи Палеолог.
|
Категория: Россия на рубеже XV-XVI вв. ч. 2 | Добавил: defaultNick (03.11.2012)
|
Просмотров: 1366
| Рейтинг: 5.0/10 |
|
|