Итак, Иосиф Санин после удачного разрешения вопроса о
вдовых попах на соборе 1503 г. и многообещающего разговора о еретиках с
Иваном III постепенно начинает склоняться к активной поддержке государя. Пока
он находился в монастыре, в Москве произошло событие, которое чуть было не
расстроило намечавшееся сближение волоцкого игумена и великого князя. После формального
конца собора нестяжатели, побуждаемые Иваном III, подняли вопрос о монастырском
землевладении. Сторонники сохранения монастырских богатств написали извещение
Иосифу, тот поспешил вернуться и выступил перед собором с
развернутой защитой монастырского землевладения. С. М. Каштанов датирует
заседания, на которых поставлен был секуляризационный вопрос, сентябрем
1503 г. (т. е. до отъезда Ивана III), поскольку в Соборном ответе на
вопрос о землях употреблены формулы: «Симон… и архиепископы и епископы» и
«Симон… и архиепископ и епископы». Первую он считает позднейшим искажением (на
Руси в то время был только один архиепископ), а вторую — свидетельством о
присутствии на секуляризационных заседаниях Геннадия, который 14 ноября уехал
из Москвы «и больше не вызывался до июня 1504 г.». Но формула Соборного
ответа — штамп, а не реальность (в ней не перечислены имена членов Освященного
собора), а потому можно считать опиской (или корректировкой) скорее
«архиепископ», чем «архиепископы». Не известно, вызывался ли Геннадий после 14
ноября в Москву или нет. Категорическое отрицание этого основано на умолчании
летописей, но они не говорят и о вызове его на первые заседания собора.
Свидетельство «Слова иного» о присутствии Геннадия легко объясняется его
вторичным вызовом (как это было в случае с Иосифом Волоцким).
Отрицать же сведения «Письма о нелюбках» и Жития Иосифа, составленного Львом
Филологом, о двух этапах соборных заседаний нет оснований.
Житие прямо говорит о вторичном вызове Иосифа на собор.
До недавнего времени было известно лишь четыре
источника, говорящих о спорах по вопросу о монастырском землевладении на
соборе. Первый — Соборный ответ Ивану III. Соборное решение
было изложено Ивану III в послании митрополита Симона, зачитанном дьяком
Левашом. В нем говорилось, что со времени императора Константина «святители и
монастыри грады, и власти (волости. — Ред.), и села, и земли дръжали, и на
всех соборех святых отец не запрещено святителем и монастырем земель дръжати»,
так же и на Руси «до сех мест святители и монастыри грады и власти, села и
земли держали». Итак, отцы собора начали с общей ссылки на практику
церковно-монастырской жизни. Это не удовлетворило великого князя: из того
факта, что не было канонических запрещений церкви владеть недвижимостью, прямо
не следовало, что такое владение богоугодно. Тогда к великому князю пришел
митрополит Симон и прочитал «список» (т. е. решение собора) с конкретными
ссылками на Библию, «грамоту» царя Константина, правило Карфагенского собора,
жития святых и пожалования князей Владимира и Ярослава. Этот набор
доказательств древности и нерушимости церковно-монастырского землевладения
приобретал значительную силу. Но и этого мало. Дьяк Леваш зачитал новое
(второе) послание от имени Симона и всего собора, где содержится предупреждение,
что те, кто преступит законы русских князей, «да будут прокляти в сей век и в
будущий», ибо «стяжания церковная — божия суть стяжание». А. С. Павлов, а вслед
за ним Г. Н. Моисеева и Я. С. Лурье полагают, что в составлении ответа мог
принимать участие Иосиф Волоцкий (совпадает, в частности, порядок перечисления
святых, владевших землями, в ответе и в духовной Иосифа Волоцкого).
Второй источник о соборе 1503 г. — краткая
запись Вассиана Патрикеева: «О еже како в второе (очевидно:
«второенадесятое». — А. З.) лето князь великий Иван Васильевичь всея Русии
повеле быти на Москве святителем и Нилу, и Осифу, попов ради, иже дръжаху
наложницы; паче же рещи — восхоте отъимати у святых цръквеи и у монастырей».
Третий — свидетельство Жития Иосифа Волоцкого, составленного
Львом-Аникитой Филологом:
«Бысть же и еще царскому повелению, священныя мужа с
архиереи в господьствующий град събираюшу ведати о словеси: манастырем села и
нивы аще не приаты суть. Некоим бо отцем, иже безмолвное и уединенное житие
проходящем и любящем, и отеческая учениа о нестяжании черноризцем добре
внявшем, поболеша о стяжении сел манастырем… И сих ради молиша самодержца, яко
имуще дръзновение к нему, ради бо крепкаго их жительства и добродетели
множества зело от самодержець приемлеми и почитаеми. И о сем собору събрану, не
мала же разсуженка добрых лишитися непшующе отци, аще и Иосифу не сушу с ними.
Сего ради и паки понудиша его в град Москву взыти…» Далее идет пространное
рассуждение в защиту монастырского землевладения, завершающееся изложением
решения собора: «Сей събор, избрав тако оправда, яко хотящим истинно спастися,
несть поврежение стяжаниа церьковьная, иже в манастырех… И в сих… съвпрашаниих
Иосиф разумно и добре, разчиняа лучшая к лучшим, смотря, обоюду ползующая…»
|