Сергий увидел Богоматерь не «духовными», а «телесными»
очами. Дева Мария явилась ему не в «тонком сне», не одним только «голосом
свыше», а наяву, и так сказать, «лично». Это подчеркивал и автор Жития Сергия.
В одной из редакций памятника (в Никоновской летописи) сказано, что явление
Богоматери «не бе нечто гаданием или привидением, но ясно явленно виде, якоже
древле Афонасей Афонский» (17, 146).
Упоминание о видении Афанасия Афонского не случайно.
Согласно утверждениям византийцев Богоматерь покровительствовала монашеской
жизни на Афоне. Знаменитый афонский подвижник первой половины XIV века Григорий
Синаит в своих сочинениях называл Афон «храмом Богоматери, домом ее, палатою,
селением». Эту же идею развивал его современник Григорий Палама (104, 599).
Явление Богоматери Сергию позволяло рассматривать
Маковец как русскую Святую Гору, как своего рода новый Афон.
Весь о «явлении Богоматери Сергию» быстро разнеслась
по Руси. В ту религиозную эпоху такого рода событие имело огромное общественное
значение. Оно укрепляло веру в небесное покровительство московской земле. По наблюдению
известного знатока старых религиозных представлений А. П. Щапова, «одно явление
иконы Богородицы, по народному верованию, было причиной обильного урожая хлеба
и всякого овоща, хорошего лета, ведряной погоды, плодовитости скота, здоровья
народного» (112, 75). Здесь же явилась не икона, а сама Царица Небесная,
да еще в сопровождении двух наиболее известных апостолов. Петр считался
основателем христианской церкви и — через «тезоименитого» ему митрополита Петра
— покровителем Московского княжества. Успенский собор Московского Кремля с 1329
года имел особый придел во имя апостола Петра (Поклонения веригам). Другой
апостол, Иоанн, по преданию, был любимым учеником Христа. После казни Иисуса
Богоматерь до самого своего Успения жила в доме Иоанна.
Для самого Сергия встреча с Богоматерью и апостолами
была, конечно, вершиной его земной жизни, его мистических озарений. И не
случайно «явление Богоматери» стало особой иконографической темой.
Древнерусские изографы рассматривали его как главное событие биографии Сергия.
Думается, Житие Сергия значительно сужает содержание
«монолога» Богоматери. Согласно агиографическому правилу _ изгонять из
повествования все конкретно-историческое и оставлять только вневременное,
абстрактно-типологическое — Епифаний Премудрый или его редактор Пахомий Серб оставили
в тексте только обещание Пречистой заботиться о Троицком монастыре.
Однако уже вдумчивый исследователь биографии Сергия Е.
Е. Голубинский справедливо заметил: «Позволительно думать, что Епифаний
передает речь Божией Матери к Сергию не полно, — что она, не ограничиваясь
одним уверением, что монастырь будет всем изобиловать, говорила и о более сего
важном, духовном» (55, 68). Среди того «важного, духовного», что
явственно услышал потрясенный видением Сергий, самым важным могло быть обещание
Богородицы неотступно покровительствовать Русской земле, быть Нерушимой Стеной
для Руси или же по меньшей мере для московской земли.
Именно таких — с небес произнесенных — слов ободрения
и уверения ждала тогда Русь.
Сергию в высокой степени была свойственна та редкая
способность избранных натур, которую, пользуясь выражением Б. Зайцева, можно
определить как «духопроводность» (59, 20). Постоянно находясь среди
народа, стекавшегося на Маковец, он остро ощущал всеобщее тревожное ожидание,
какое-то необычное, как бы предгрозовое напряжение. Он знал, чего боятся и
вместе с тем чего так жадно ждут воспрянувшие духом люди. Их страхи и надежды,
их ожидание и напряжение отозвались в сознании Сергия, не раз уже слышавшего голоса
и видевшего ангелов, небывалым по яркости и значимости видением.
Все это заставляет с особым интересом отнестись к
вопросу: когда же произошла эта чудесная встреча Сергия с Девой Марией? К
сожалению, в списках Жития нет точной даты события, а лишь косвенное указание —
«бяше сороковница Христова Рожества, день же пяток» (16, 122). Замечание
это можно понимать по-разному. Первое толкование сводится к тому, что
«сороковница» — это Рождественский пост, начинающийся 15 ноября и
продолжающийся сорок дней. Если считать, что видение произошло именно в
сороковой день перед Рождеством, то его следует отнести к 14 ноября. Учитывая
свидетельство Жития о том, что событие произошло «в пяток», то есть в пятницу,
путем календарных подсчетов получим подходящие годы, когда 14 ноября было
пятницей — 1354, 1371, 1382 годы. Одну из этих дат — 1354 год — принял писатель
Д. Балашов в романе о Сергии (46, 33).
В старой литературе встречается и другая дата — 1387
год (74, 85). При таком подсчете следует, что «сороковница» Жития — не
«Филиппово заговенье», 14 ноября, а первый день самого Рождественского поста.
Едва ли эта дата достоверна: свидетель чуда келейник Сергия Михей умер 6 мая
1385 года (82, 142).
Не исключено и другое понимание «сороковницы»: как
сорокового дня после Рождества Христова, в том же смысле, в каком
«Пятидесятница» (она же — «Троица») — пятидесятый день после Пасхи. В этом
случае «явление» совпадает с одним из 12 важнейших годовых праздников —
Сретеньем. Оно, как известно, является «непереходящим» праздником и отмечается
на сороковой день после Рождества Христова — 2 февраля. В таком случае тем же
подсчетом «по пятницам» получим совершенно иной ряд дат — 1369, 1375, 1386 и
1392 годы.
Нельзя упускать из виду и самое простое понимание
текста; небесное посещение произошло во время «сороковницы» (Рождественского
поста), но неизвестно, какого именно числа.
Автор данной книги склоняется к мысли о том, что
«явление» произошло в конце 1379-го или в начале 1380 года и связано с тем
духовным напряжением, которое испытывал Сергий в этот период в связи с
надвигавшейся большой войной с Ордой (48, 111). Не станем утомлять
читателя новыми хронологическими выкладками, позволяющими допустить и эту дату.
Заметим лишь, что точное определение даты «явления Богоматери Сергию» возможно
только в случае открытия в источниках новых данных.
Впрочем, как бы ни решился вопрос о точной дате
«явления Богоматери Сергию», ясно одно: год, предшествовавший Куликовской
битве, был полон религиозного воодушевления, обращенного преимущественно к
образу Девы Марии — небесной заступницы Руси.
Осенью 1379 года князь Дмитрий попросил «великого
старца» основать новый лесной монастырь в хорошо знакомой Сергию малонаселенной
местности к юго-востоку от Маковца. Центром всей той округи было расположенное
верстах в сорока от Троицкого монастыря село Стромынь.
Главный храм нового монастыря князь желал посвятить
Успению Пресвятой Богородицы. Этот праздник напоминал о победе над «погаными» в
битве на реке Воже. Успенский монастырь должен был стать своего рода памятником
героям, павшим в этом сражении.
После отъезда великого князя Сергий не мешкая
отправился в путь и вскоре выбрал место для монастыря на реке Дубенке, притоке
Шерны, «на Стромыне». Заказанный самим великим князем деревянный храм был
выстроен очень быстро. Вокруг поднялись избы-кельи. Первые иноки, вероятно,
были присланы сюда из Троицкого монастыря. Уже 1 декабря 1379 года Успенская
церковь в новом монастыре была освящена. В этот день по церковному календарю
праздновалась память пророка Наума. Поскольку с этого же дня обычно начинали
учить детей грамоте, то в народе говорили — «пророк Наум, наведи на ум».
Игуменом нового монастыря Сергий поставил своего
ученика Леонтия.
|