Намек на это можно усмотреть в событиях, происшедших
там около 1451 г. Тогда митрополит Иона обратился к князю Михаилу с
жалобой на вышгородских попов и мирян. Оказывается, они убили митрополичьего десятильника
конюшего Юрия, который поехал было по «жалованью» Ионы «по десятине»,
т. е. для сбора податей.
Избили они и сопровождавших десятильника митрополичьих
дворян («дворян моих перебили, а били, сказывают, насмерть»). Утверждение
власти князя Михаила, очевидно, сопровождалось новыми поборами, ложившимися на
плечи жителей Выщгорода, что привело к взрыву их недовольства. Митрополит Иона
настаивал, чтобы князь Михаил Андреевич впредь не допускал подобных эксцессов и
«от тых своих горожане оборонил». Митрополит угрожал, что в противном случае он
примет свои меры.
Грозовые тучи, шедшие с востока, отчетливо видели
новгородцы. Москва рано или поздно должна была положить конец их заигрыванию с
Шемякой, Поэтому руководство Новгорода пыталось укрепить свое положение на
западе. 1 марта 1450 г. новгородское посольство во главе с посадником
Дмитрием Васильевичем заключило перемирие с ганзейскими городами сроком на семь
лет (с Ливонией предварительное соглашение заключено было тем же Дмитрием
Васильевичем еще в 1448 г.). Русско-ганзейский договор гарантировал купцам
обеих сторон свободный проезд для торговли, а также «исправу» (справедливый
суд) по спорным делам.
До поры до времени Василий II не имел возможности
расправиться ни с устюжским правителем, ни с его новгородскими покровителями.
Причиной тому было тревожное положение на южных и восточных границах
Московского великого княжества. В 1450 г., когда великий князь находился в
Коломне, к нему пришло известие, что на Русь «с Поля» движется некий Малым
Бердей с татарскими князьями и «многими татары». Против них послан был К.А.
Беззубцев «с коломничи». Они нагнали ордынцев на реке Битюге (приток Донца) «в
Поле» и разбили их («побиша татар много»). Убит был некий Ромодан Зиновьев.
В 1451 г. в Москву приезжал князь Семен
Олелькович из Литвы, как глухо сказано в летописях, к своему дяде Василию II. Возможно, его приезд связан был с судьбой старого врага
Казимира IV Михаила Сигизмундовича. 26 января 1451 г.
Казимир IV передал в управление Ионе Киевскую митрополию.
Вскоре Ионе представился случай отблагодарить
литовского великого князя за доверие, а Василию II доказать действенность
русско-литовского договора 1449 г. В Хронике Быховца приводится следующий
эпизод. «Михайлушко» (Михаил Сигизмундович), находясь в Брянске, «собрал там
немалое войско и с помощью Москвы пошел и захватил город Киев.
И князь великий Казимир, собрав силы свои литовские,
спешно послал своего дядьку Ивана Гаштольда», который «города Киев и Брянск
возвратил Великому княжеству». «Михайлушко, услышав, что идет войско литовское…
побежал из тех городов в Москву. И когда был он в одном монастыре и слушал
обедню, игумен, который не любил его, дал ему в причастии лютую отраву
ядовитую. Он это причастие быстро принял и проглотил и здесь же пал и подох».
Польский хронист середины XV в. Ян Длугош
отметил, что «Михайлушко» отравлен был ядом, данным ему, «как утверждают,
великим князем московским». Смерть Михаила Сигизмундовича
исследователи относят к 1451 г. Опыт расправы с ним пригодился вскоре,
когда Василию II представилась возможность покончить со своим недругом Дмитрием
Шемякой.
В 40-е годы XV в. фактическим хозяином «Поля»
(Дешт-и-Кипчака) был Сеид-Ахмед. Он совершал набеги на земли не только Руси, но
и Великого княжества Литовского. В 1449 г. Сеид-Ахмед помогал Михаилу
Сигизмундовичу взять Киев. Сеид-Ахмеду Казимир IV
противопоставил своего ставленника Хаджи-Гирея, который с его помощью в
1449 г. захватил Крым и положил начало Крымскому ханству.
В 1451 г. на Русь пришел из Орды Сеид-Ахмеда
царевич Мазовша, а с ним князь Едигер. Узнав, что Мазовша («Сиди-Ахметов сын») идет на Русь «изгоном», Василий II выступил спешно ему
навстречу к Коломне, не успев собраться с силами. Когда он был уже у Брашевы,
то получил весть, что татары находятся «близ берега» (Оки). Тогда великий князь
предпочел за благо вернуться к Москве — опыт с Суздальской баталией запомнился
ему на всю жизнь.
|