Пятница, 27.08.2021, 05:51
История Московского княжества
в лицах и биографиях
Меню сайта

Александр Невский ч. 6

Ярослав вынужден был отправиться на поклон великой ханше из ставки Батыя. По счастливой случайности (для ис­ториков) в далеком Каракоруме его встретил папский послан­ник Карпини, который и сообщил некоторые факты о разыг­равшейся там трагедии. Михаил Черниговский незадолго до этого был казнен в Орде не только из-за нежелания выпол­нять языческие обряды, обязательные у монголов. Как и большинство язычников, монголы были довольно терпимы­ми к разным верам: и в Сарае, и в Каракоруме у многочислен­ных рабов и наемников были свои жрецы и священники. Всюду монголы старались привлечь духовенство на свою сторону, давая ему определенные льготы (вплоть до осво­бождения от даней) и требуя прославления своей власти. Но при этом ханы зорко следили за тем, чтобы разные верования не позволяли зависимому населению находить точки сопри­косновения для объединения. Особенно настороженно они относились к возможности соединения западной и восточной церквей. А активность папы Иннокентия IV такую угрозу делала реальной.
Не исключено, что сам Батый донес в Каракорум, что Ярослав склоняется к поискам компромисса с католиками. Тайные встречи русского князя с католиками в Каракоруме, видимо, были лишь продолжением тех контактов, которые ранее устанавливались Михаилом Черниговским и Даниилом Галицким. Ярослав был отравлен каким-то ядом из богатого арсенала восточной дипломатии: он умер после собственно­ручного угощения Туракины, едва выбравшись из Каракорума.
Из скупых и глухих летописных записей не ясно, каким образом преемником Ярослава на Владимирском великом княжении стал его брат Святослав, княживший до этого в Суздале: было ли это «избрание» или назначение Батыем, который в 1243 г. дал понять, что княжеские столы могут замещаться с его и великого хана согласия. Все сыновья Ярослава остались на тех уделах, которые ранее были опре­делены им отцом и утверждены в Сарае. Но вскоре в Орду отправился Андрей Ярославич, а некоторое время спустя так­же Александр.
Согласно «Житию», Батый выразил недовольство тем, что к нему, покорителю стольких народов, не едет, несомнен­но, самый популярный в это время из князей Северной Руси. «Ты ли един не хощеши покорити ми ся? — обратился якобы к Александру Батый. — Но аще хощеши соблюсти землю свою, то приеди скоро ко мне и видиши честь царства моего». Чем могло закончиться дальнейшее уклонение от поездки в Орду, нетрудно представить, и Александр это представлял весьма отчетливо. Суздальская Русь была разорена и обес­кровлена, а новгородцы и псковичи быстро «загорались» и так же быстро «гасли», уступая силе. Противостоять натиску с запада и северо-запада Новгородско-Псковская земля при полном напряжении сил еще могла, у противостояния же Орде никаких шансов не было.
Если относительно Александра ясно, что он был затребо­ван в Орду, то Андрей, похоже, поехал туда по своей инициа­тиве и едва ли не с жалобой на то, что Владимирский стол достался дяде. Во всяком случае, новый великий хан Гуюк не утвердил Святослава в качестве великого князя и вызвал в Каракорум сыновей Ярослава Андрея и Александра.
Решение великого хана несложно понять. Он на Великое княжение Владимирское утвердил Андрея, а старшему Александру дал другое «великое княжение» — Киев. Александра сразу сталкивали и с младшим братом, и с Даниилом Галицким. В Киев он, естественно, не поехал, вернувшись в Новго­род после двухлетних вынужденных унижений и балансиро­вания на крайне непрочном канате дипломатии без правил.
Хронологическая путаница и в русских летописях, и в восточных, да и западных источниках не позволяет выстроить синхронную цепь событий от Дальнего Востока до Рима и Германской империи, тем более что постоянно меняющаяся политическая и дипломатическая обстановка на всем этом огромном пространстве определяла замыслы и поведение го­сударственных и религиозных деятелей всех больших и ма­лых стран и племен. В летописях XV в. появляется .особая «Повесть об убиении Батыя» в Венгрии в 1248 г. Видимо, в основе ее лежали предания, сохранявшиеся в Подунавье и Прикарпатье после похода Батыя 1241—1242 гг. (в чехо-моравской традиции часто встречаются даты, на 6 лет расходя­щиеся с преобладавшей на Руси константинопольской косми­ческой эрой). Но в этих летописях (и у Татищева) после 1248 г. место Батыя занимает его старший сын Сартак, тогда как Батый возглавлял улус до 1255 г. (он умер в 48 лет). Но весьма вероятно, что в те же годы, когда Александр и Андрей ездили в ставку великого хана, Батыя в Сарае не было и дела должен был вести молодой Сартак.
По сведениям восточных источников, Батый, долго укло­нявшийся от участия в курултае по выборам нового каана, вынужден был отправиться на избрание в качестве такового Гуюка. Но двигался он медленно, очевидно сговариваясь с реальными и потенциальными союзниками. Гуюк был изб­ран без его участия (и, видимо, с нарушением традиции). Более того, по-видимому, Батый все еще находился вдали от Сарая, когда в 1248 г. Гуюк скончался и власть перешла к великой ханше Огул-Гамиш, как и Туракина, враждебно от­носившейся к Батыю. А тем временем и на западе возникли угрозы господству татаро-монголов.








 

Copyright historys.ru © 2021