Архиепископ Геннадий ч. 17Там происходили еретические совещания и совершались
поругания над священными предметами, и Геннадий не в силах был преследовать их.
Московские еретики, а вместе с ними и бояре Патрикеевы, благоприятели Елены и ее
сына, подстрекали великого князя присвоить себе церковное имущество, что было
очень по душе Ивану Васильевичу, и государь начал с имений новгородского
владыки: он отнял у Геннадия часть архиепископских земель и отдал своим детям
боярским.
Между тем Геннадий, ведя неутомимую войну против
еретиков, первый понял, что православию нельзя бороться с ересями только теми
средствами насилия, какие до сих пор употреблялись. В ереси уходило из
православия то, что по умственному развитию стояло выше общего уровня; еретики
были все люди начитанные и книжные. Глубокое невежество господствовало между
духовенством. Во всяком свободном споре еретика с православным первый всегда
мог взять верх. Геннадий понял это и требовал заведения училищ. Несколько раз
бил он об этом челом великому князю, просил ходатайствовать и митрополита
Симона. В своем любопытном послании к митрополиту Геннадий изложил тогдашнее
состояние просвещения духовенства.
«Вот, — пишет он, — приведут ко мне мужика
на посвящение: я ему дам читать апостол, а он и ступить не умеет; я ему дам
псалтырь, он и тут едва бредет. Я его прогоню, а на меня за это жалуются.
Земля, говорят, такова; не можем достать человека, который бы грамоте умел: всю
землю, видишь ты, излаял, нет человека на земле, кого бы избрать на поповство.
Бьют мне челом: пожалуй, господин, вели учить! Я прикажу ему учить ектеньи, а
он и к слову не может пристать. Ты говоришь ему то, а он тебе иное. Велю я ему
учиться азбуке, а он поучится мало азбуке, да просится прочь. Не хотят учиться
азбуке, а иные учатся, да не от усердия, и долго дело идет.
Меня бранят за их нерадение, а моей силы нет. Вот я и
бью челом государю, чтоб велел училище устроить, чтоб его разумом и грозою, а
твоим благословением это дело исправилось. Попечалуйся, господин отец, перед государями
нашими великими князьями, чтоб велели училища устроить.
Мой совет таков, чтоб учить в училище сперва азбуку с
истолкованием, потом псалтырь со следованием хорошенько, чтобы потом могли
читать всякие книги; а то мужики невежды ребят учат, только портят; первое,
выучат его вечерне; за это мастеру принесут кашу и гривну денег, потом заутреню
— за это еще поболее; а за часы особенно; да кроме того магарыч, как рядятся. А
от мастера отойдет — ничего не умеет, только по книге бредет! Такое нерадение в
землю вошло; а как послышат, что государь укажет учить все, что выше писано, и
сколько за это брать, так и учащимся будет легко, и никто не посмеет отговариваться,
и с усердием примутся за учение…» Мы не знаем, в какой степени приняты были эти
советы.
Вместе с тем Геннадий видел необходимость
распространения Св. Писания. До этих пор книги Ветхого Завета составляли
редкость. Геннадий собрал разные части Ветхого Завета, существовавшие в древних
переводах, и присовокупил к ним новые переводы других частей. Таким образом,
кроме внесенных в его свод книг древних переводов, переведены были вновь с
латинской Vulgata две книги Паралипоменон, три книги Эздры, Неэмии, Товита,
Иудифь, Соломонова Премудрость, Притчи, Маккавейские книги; четыре книги Царств
носят на себе следы нового перевода с греческого, а книга Есфири прямо
переведена с еврейского.
|
| |