Сергий Радонежский ч. 6Если послание и дары Филофея были
переданы Сергию через Алексея, то какой смысл было троицкому настоятелю
показывать их митрополиту? Ясно, что грамота Филофея, крест, параманд и схима
были посланы Сергию не в 1354
г., а позднее, в период второго патриаршества Филофея,
т. е. между октябрем 1364 г.
и сентябрем 1376 года. Источники отмечают несколько
поездок в этот промежуток времени доверенных церковных лиц из Константинополя
в Москву: в июле 1370 г.,
в августе 1371 г.,
начале 1374 года. Наконец, «тое же зимы» 1376 г. от патриарха Филофея к митрополиту
Алексею прибыли два протодиакона, «сановника суща, единъ ею именем[ь] Георгии,
а другыи Иванъ». Речь идет, как справедливо полагает Г. М. Прохоров, о Георгии
Пердике и Иоанне Докиане, в течение многих лет занимавшихся при патриаршем
дворе делами русской церкви. После резкого конфликта,
происшедшего в русской церкви в 1375
г., эти сановники были посланы на Русь вместе с
поставленным 2 декабря 1375 г.
митрополитом Киприаном, чтобы произвести дознание о жизни Алексея, который
после 1363 г.
перестал посещать литовские епархии и поддерживал противников литовского
великого князя Ольгерда; выслушать, что будут говорить против Алексея
обвинители и свидетели, и донести о результатах константинопольскому собору. Именно с посольством Георгия
Пердики и Иоанна Докиана связано, видимо, патриаршее послание Сергию
Радонежскому и присланные ему дары. В самом деле, в 1370 или 1371 г. троицкий игумен был
еще фигурой малоизвестной в высоких светских и церковных кругах Московского
великого и сопредельных княжеств. В 1374 г. Филофей мог передать
свое послание и дары Сергию через Киприана, тем более, что путь последнего
ранней весной 1374 г.
пролегал близ Троицкого монастыря. Но Киприан ехал с митрополитом Алексеем, а в
Житии сказано, что, получив грамоту и дары от патриарха, Сергий отправился с
ними в Москву, чтобы посоветоваться с митрополитом Алексеем. Следовательно, описанная
в Житии ситуация не соответствует обстоятельствам 1374 г., к тому же неясно,
стал ли Сергий к весне 1374 г.
духовником великого князя. Скупой рассказ Жития как нельзя
лучше соответствует событиям времени приезда в Москв) Пердики и Докиана. Из
постановления Константинопольского собора 1380 г. видно, что
приехавшие в Москву патриаршие представители должны были вести переговоры не
только с митрополитом Алексеем, но и узнать мнение «обвинителей и свидетелей» о
деяниях главы русской церкви, т. е. иметь беседы с высокопоставленными
церковными и светскими лицами. Сергий Радонежский, ставший к тому времени
одним из духовных наставников московского великого князя, принадлежал к таким
лицам. Главной же целью приезда патриарших
послов в Москву было объяснение решения патриарха Филофея фактически разделить
единую Русскую митрополию, поставив в Киеве особого митрополита. При этом в
Москве послам важно было заручиться поддержкой патриаршей политики со стороны
влиятельных лиц, и Сергию посылается не только грамота Филофея, но и преподносится
драгоценный крест с частицами мощей литовских православных святых — прозрачный
намек на состояние дел в литовских епархиях, имевших своих мучеников веры, но
не имевших надлежащего попечения и руководства. Понятно, почему с этими дарами
Сергий отправился в Москву к митрополиту Алексею. Ведь речь шла не только о совете
патриарха ввести в Троице общежительный устав, но прежде всего о позиции Сергия
относительно предпринятой в Константинополе реорганизации высшей русской
церковной власти. Очевидно, беседа Сергия с Алексеем после получения первым
патриаршего послания не поколебала приязненных чувств троицкого игумена к
своему владыке, и Сергий принял сторону митрополита Алексея, выступая за
целостность русской церковной организации и управление ею единым митрополитом. Мнение Сергия, видимо, не
отличалось от позиции московского правительства и митрополичьей кафедры в
Москве, откуда в Константинополь была отправлена жалоба на «незаслуженное
оскорбление», нанесенное поставлением в митрополиты Киприана. Эта позиция
Сергия в вопросах церковного устроения очень ясно обозначилась в последующие
годы. Г. М. Прохоров на основании данных
Рогожского летописца относит приезд в Москву посланцев патриарха Филофея к
марту 1376 года. Однако использованные им в качестве датирующих известия о
походе Дмитрия Московского за Оку, приезде в Киев Киприана и осенней эпидемии в
Киеве являются вставками в тексте Рогожского летописца, их нет в
соответствующих статьях близких этому летописцу Симеоновской летописи и
Владимирского летописца. Если не принимать во внимание
вставки, то сообщению о прибытии в Москву патриарших послов в Рогожском
летописце предшествует известие с точной датой: пятница 17 октября, что
соответствует 17 октября 1376
г., а последует сообщение с другой точной датой:
понедельник 16 марта, что приходится уже на 1377 год. На этом основании приезд
патриарших послов должен датироваться скорее всего январем — февралем 1377 г., чему имеются и косвенные
подтверждения.
|
| |