Александр Невский ч. 8Устройство Владимиро-Суздальской земли после неоднократных
разорений, естественно, отнимало и силы и время. Летописцы упоминают о воздвижении
князем церквей, что опять-таки свидетельствует о сближении великого князя с
ортодоксально настроенными высшими иерархами церкви. Но на новгородские дела у
князя явно не оставалось времени. Успешно начатые незадолго до того контакты с
норвежским королем Хаконом хотя и способствовали упорядочению взаимоотношений
в весьма неопределенном пограничье на севере между «Варяжским фиордом» Норвегии
и «Мурманским» (Норманским) берегом, но логического завершения не получили
(предполагался брак малолетнего сына Александра Василия и дочери норвержского
конунга). Посаженный в Новгороде Василий, естественно, лишь символизировал
присутствие там княжеской власти. И это скоро в очередной раз взорвало всегда
потенциально неустойчивую ситуацию в Новгороде. 1253 год прошел в отражениях набегов со стороны литовцев
и немцев. Дружина, оставленная с Василием, была нужна городу. Сообщая о победах
над теми и другими, летописец называет в качестве участника и Василия, а за Нарову
ходила и карела — постоянный союзник Новгорода. Но уже в следующем году, после
«умирения», в Новгороде начинается обычная для мирного времени смута. В конце 1253 или начале 1254 г. из Твери в Ладогу
бежал брат Александра Ярослав. В свое время он поддерживал Андрея в его
противостоянии татарам и, видимо, опасался расправы с их стороны. Появление
его в Ладоге как-будто предполагало следование путем Андрея «в чужие земли»,
может быть в ту же Швецию. Но псковичи, у которых в это время не было князя,
похоже, перехватили его «и посадиша его в Плескове». А в 1255 г. новгородцы забрали
его у псковичей, «посадиша его на столе, а Василья выгнаша вон». Василий со
своими опекунами и дружиной ушел в Торжок, куда вскоре направился и Александр
вместе с двоюродным братом Дмитрием Святославичем. Это содружество, возможно,
указывает и на разное отношение Александра и Андрея к Святославу Всеволодовичу,
занимавшему некоторое время великокняжеский стол. Ярослав Ярославич бежал из города, не дожидаясь похода
к нему отрядов Александра. Но новгородцы, устранив сторонников Александра,
намеревались встать «за правду новгородскую». В конечном счете посредничество
архиепископа Далмата предотвратило кровопролитие. Власть в городе вновь
перешла к сторонникам Александра, и Василий вернулся на княжеский стол. В 1255
г. скончался Батый. Ханом Орды должен был стать Сартак,
который и отправился на утверждение в Каракорум. Но на обратном пути он умер. В
восточных источниках есть версия, что он был отравлен Берке — младшим братом
Батыя. По этой версии Сартак называется христианином, а Берке мусульманином.
«Тайным мусульманином» признавался и сам Батый. Но версия о «христианстве» Сартака
была развеяна Карпини, побывавшим и в ставке Сартака. Вероятнее всего, что
Батый ввел своего рода разделение труда: Сартаку поручалось вести дела с
христианами (еще отроку Сартаку Батый передавал детей русских князей — заложников),
а Берке, видимо, был в числе тех, кто вел дела с мусульманами. Влияние
мусульман с самого начала было заметным и в Каракоруме. Обычно из
мусульманских купцов изначально там подбирали откупщиков для сбора налогов с
тех или иных областей. Но, естественно, что круг общения влиял на симпатии и антипатии
подручных Батыя, в том числе из ближайших родственников. В конце 1255
г. или начале 1256 г., по Татищеву, вернулся «из Немец»
Андрей Ярославич и «прият его Александр с любовью, и хотяше ему Суздаль дати,
но не смеяше царя». В результате Андрей получил Городец и Нижний Новгород. В
Орду чествовать нового хана Улагчи (младший сын Батыя) поехал Борис Василькович
Ростовский, с Которым Александр направил послов «со многими дары просити за
Андрея». «Прощение» было получено, но в следующем году «по ханскому слову»
Александру пришлось идти в Орду вместе с Андреем. Прощение было куплено не
только дарами. Русские князья должны были принять «численников» (т.е. проводящих
перепись) из ставки великого хана. В 1256
г. Александру пришлось в последний раз защищать пределы
Новгородской земли. Шведы захватили области нынешней южной Финляндии (летописной
«еми») и вновь появились на реке Нарове, где «начата чинити город». «И послаша
новгородци в Низ ко князю по полкы, а сами по своей волости рослаша». Александр
с полками двинулся в Новгородскую землю, причем с ним отправился и митрополит
Кирилл. Бывший воевода на сей раз, видимо, опасался непостоянства новгородцев.
Узнав о приближении войска Александра, шведы бежали. Александр со своей
дружиной решил пройти и в земли еми. Новгородцы в этом походе не участвовали,
что, несмотря на успех похода (или, напротив, поэтому), создавало
дополнительную напряженность в отношениях князя и города. Малолетний Улагчи, видимо, с самого начала был лишь
номинальной фигурой, за которой стоял Берке, вскоре после кончины племянника
занявший и ханский стол (1257—1266). Новый хан с большей жестокостью проводит
политику, направлявшуюся пока из Каракорума. На Юго-Западную Русь отправляется
в 1257 г.
большое войско Бурундая, окончательно подчиняющее эти земли Орде; на
Северо-Восточную Русь едут «численники», исчисляющие дворы и ставящие
десятников, сотников, тысяцких и темников. Создается система баскачества,
которая опирается на княжескую власть и контролирует ее. |
| |