Пятница, 27.08.2021, 05:52
История Московского княжества
в лицах и биографиях
Меню сайта

Сергий Радонежский ч. 8

Очевидно, 1377 г. и был годом такого роптания, вызвав­шего уход Сергия под покровительство великого князя, основание нового монастыря на Киржаче, наконец, возвращение при поддержке князей, бояр и митрополита в старую обитель, после чего, судя по всему, и состоялось удаление из монастыря тех монахов, которые рато­вали за особное житие.
С этим фактом нужно связывать и переселение части троицкой братии во главе с племян­ником Сергия Федором в Симонов монастырь. Рассказ Жития о Федоре рисует отношения с ним Сергия в самых радужных тонах. Питая теплые чувства к племяннику, преисполненному почтительности, смирения и послушания, Сергий хотел видеть Федора своим преемником в Троицком монастыре.
Федор же стремился основать свой монастырь. В конце концов Сергий склонился на просьбы племянника отпустить его, хотя это и было ярко выраженным прояв­лением «санолюбия». С частью троицких монахов Федор отправился в Москву и там у митро­полита Алексея выпросил благословение на поиск пустынного места для монастыря. «МЬсто таково, зовомое от дрЬвних Симоново, близ рЬкы Москвы, недалече от града» было найде­но.
Его осмотрел Сергий, одобрил выбор Федора, и тот возвел здесь церковь Рождества Богородицы, трапезную и кельи, где стали жить монахи. Симонов монастырь был организо­ван так же, как и Троицкий, — по общежительному уставу. Монастырь вскоре прославил­ся, из его братии стали поставлять игуменов в другие монастыри и даже епископов на епар­хиальные кафедры. Сам Федор был поставлен в архиепископы Ростовские и в этом сане скончался.
Таково содержание рассказа о Симоновом монастыре в Житии Сергия, рассказа довольно краткого, о многом умалчивающего, написанного или дописанного в довольно позднее время. Поскольку Житие упоминает о поставлении из Симонова монастыря «овЬх на епископьство», очевидно, что такое упоминание не могло появиться ранее 1406 года.
Позднее же происхождение повествования о переходе Федора в Симонов монастырь застав­ляет с известной осторожностью относиться к изложенным в нем сведениям и их интерпрета­ции. В самом деле, уже утверждение, что Симонов монастырь основан Федором на пустын­ном месте, вызывает сомнения. Свидетельство о великокняжеских владениях в районе Симо­нова монастыря относится к более раннему времени, чем то, когда действовал Федор.
Уже в духовных грамотах 1359 г. упоминается св. Богородица на Крутице, которой предназначалась четверть великокняжеской коломенской тамги. Крутица, по более поздним источникам, — местность рядом с Симоновым монастырем. Вполне вероятно, что в древности это название распространялось и на ту территорию, которую впоследствии занял Симонов монастырь.
Строительство монастыря не могло быть чисто церковным делом, как это рисуется в ранней редакции Жития, а должно было направляться и контролироваться великокняжеской властью. И действительно, судя по сказанному во II Пахомиевской редакции Жития, Сергий неволею отпустил Федора, «умоленъ бысть... великым князем Дмитрием Ивановичем и архиепископомъ АлексЬем». Таким образом, великокняжеская власть все-таки вмешалась, и обретение Федором места «близ рЬкы Москвы, недалече от града» нельзя представлять себе как находку в пустыне; речь должна идти или о возобновлении запустевшего великокня­жеского монастыря, или о его расширении, может быть, строительстве на новом месте, но близ старого.
Не случайно, конечно, Федор, согласно Житию, ставит в Симоновом мона­стыре церковь Рождества Богородицы, а позднее закладывает церковь Успения Богородицы, явно повторяя название существовавшей здесь в 1359 г. церкви св. Богородицы.
Таким образом, 1377 год стал годом крупных потрясений в Сергиевой обители, роптание монахов на игумена усилилось здесь настолько, что в дело вмешались и митрополичья, и великокняжеская власти; страсти удалось потушить, недовольные друг другом чернеческие группировки были разведены, но Троицкий монастырь был сохранен за Сергием.
Отголоски этих роптаний и борьбы в Троицком монастыре заметны в Послании Киприана Сергию Радо­нежскому и Федору Симоновскому от 3 июня 1378 г.: «Молюся богови, да пребывайте в спа­сении душевном с богом даною вам братьею. Наставляйте их к путем спасеным». В другом послании, относящемся скорее всего также к 1378 г., он же писал Сергию: «Ты же прележи своей пастве, ведый, яко о них слово вЬздаси богови. Аще ли кто не послушаеть, о том болши прилежи и учи».
Два следующих рассказа Жития описывают поведение Сергия в очень сложной для рус­ской церкви обстановке 1378 (или конца 1377) — 1379 годов. Согласно первому рассказу, митрополит Алексей перед смертью послал одного из своих бояр к троицкому игумену.
Когда тот явился, митрополит повелел принести крест, украшенный золотом и драгоцен­ными камнями, и параманд. Один из митрополичьих бояр передал их Сергию, сказав, что это — дар Алексея. Сергий поблагодарил за подарок, но отказался его принять: «Ни бо от юности моеа не бых златоносець, ныне же на старости паче хотЬлъ бы в нищетЬ прЬбывати».
Митрополит, однако, настоял на своем и, сняв с Сергия его крест и параманд, заменил их новыми. Затем, оставшись наедине с Сергием, Алексей заговорил о своем преемнике на митрополичьем столе и желании видеть в Сергии будущего митрополита всея Руси. При этом Алексей сказал Сергию, что «и сам князь великий зЬло желает тя и вси бояре его». В ответ на это Сергий, по словам его агиографа, «зЬло оскръбися, яко и образу измЬнитися», и реши­тельно отвел предложение митрополита «выше своеа мЬры въсходити на степень». Догово­рившись, что о разговоре не узнает ни одна душа, Сергий возвратился в свой монастырь.




 

Copyright historys.ru © 2021