Дмитрий ДонскойВ свое время, когда началась борьба с устоявшимися стереотипами»
во всех сферах жизни и гуманитарного знания, появился фильм А.Тарковского
«Андрей Рублев». По ходу картины на экране идут сплошные дожди, перед зрителем
возникают полудикие люди, и квинтэссенция фильма — прекрасно технически
выполненный образ: татарский посол злорадно напоминает русскому князю: «Вы же
без нас перегрызете друг другу глотки». Он бросает кость собакам, которые
рвут друг другу глотки, иллюстрируя
сказанное. А потом были бесчисленные публикации Л.Н.Гумилева о благодетельности
ига для Руси, о высоконравственных татарах и безнравственных русских. Схема эта
пришлась ко двору в Казани, где потомки волжских булгар, в большинстве
истребленных Батыем, отбросив свою историю, охотно приняли чужую, героизируя
мучителей и палачей своих предков. Картины фильма «Андрей Рублев», пожалуй, в известной
мере подошли бы для характеристики положения на Руси в конце ХШ — начале XIV в.
В целом же XIV столетие отличается существенно иными чертами. Во второй половине
его изменились и внутреннее положение в Орде, и отношение Руси к татарам, да и
сама психология русских людей. Своеобразным символом «новой эпохи» в русской
истории стала Куликовская битва. Но для того, чтобы разобраться в событиях
конца XIV в., необходимо не Только понять истоки столь важной для народа и
психологически блистательной победы на Куликовском поле, но и осознать причины
страшного разгрома Москвы в 1382
г. Тохтамышем. «Возвышение Москвы» с начала XIV в. — факт хрестоматийный.
Менее осмыслен другой факт — внутренняя консолидация «великих княжений» (Москва,
Тверь, Нижний Новгород, Рязань), чему всемерно старалась помешать татарская
дипломатия. Еще менее осознан факт материального и, особенно, духовного подъема
всех русских земель, начавшегося преодоления чувств подавленности и отчаяния,
поразивших три поколения населения Руси в условиях беспрерывного террора и практически
безнаказанных ограблений. Естественно, что на внутреннее положение Руси, и в особенности
на междукняжеские отношения, огромное воздействие имел внешний фактор. Помимо
Золотой Орды, постоянно приходилось считаться с позициями: Великого княжества
Литовского, которое в XIV в. претендовало на роль второго центра Руси;
Ливонии, за которой по-прежнему стояла католическая Европа; Византии, хотя и
раздираемой внутренними противоречиями, но продолжавшей осуществлять
поставление высших иерархов русской церкви — митрополитов. По мере усиления
Москвы Тверь все более сближается с Литвой, Нижний Новгород демонстрирует
верность Сараю, а Византия, где к власти пришли мистики-исихасты, искала
поддержки Золотой Орды против турок, а турок против католического Запада. Орда, достигнув апогея могущества при хане Узбеке
(1312—1342), начала с неотвратимостью, неизбежной для любого паразитарно-террористического
государства, разъедаться изнутри. Русские летописи регистрируют цепь убийств и
переворотов в Орде, вслед за которыми князьям следовало отправляться в Сарай
для подтверждения ярлыков. Вскоре после смерти Узбека один из его сыновей — Джанибек
(Чанибек русских летописей) убил младшего брата, а затем и занявшего ханский
стол старшего Тинибека. В свою очередь, Бердибек — сын Джанибека убил отца, а
затем и 12 своих братьев. Та же участь постигла и его самого: он был убит
Кульпой, которого через полгода вместе с двумя сыновьями убил Науруз. Вскоре
из-за Яика прибыл новый претендент Кидырь, убивший Науруза, его сына Темира и
множество их приверженцев. Кидырь также пал жертвой заговора: он с младшим сыном
был убит старшим сыном Тимур-Ходжей. Последний тоже был вскоре убит. Такие распри
продолжались в Орде вплоть до того момента, когда власть захватил Тохтамыш. За
два десятилетия на «царском» столе Сарая побывало более двух десятков ханов, за
многими из которых на сей раз стоял темник Мамай, не имевший права на ханский
престол, доступный только чингизидам. Истребление собственных чингизидов
снижало авторитет власти Орды и внутри, и вовне. Соперничающие группировки
теперь сами стали искать союзников на стороне. Уже Джанибек счел необходимым
дать «ослабу хрестианом». С другой стороны, помимо разделения на две части —
правобережье и левобережье Волги, возникают татарские «княжества» у самых
границ Руси. Их набеги уже не регулируются традиционными отношениями, и вынужденные
защищаться русские князья убеждаются в способности одерживать победы над
разбойными татарскими отрядами.
Дмитрий Донской ч. 2 Дмитрий Донской ч. 3 Дмитрий Донской ч. 4 Дмитрий Донской ч. 5 Дмитрий Донской ч. 6 Дмитрий Донской ч. 7 Дмитрий Донской ч. 8 Дмитрий Донской ч. 9 Дмитрий Донской ч. 10 |
| |