Даниил Московский ч. 9Действительно, в ряде летописей XV
— первой половины XVI в. под 1330 годом приводится рассказ, содержащий сведения
об основании Данилова монастыря. Наиболее древней из этих летописей была
Троицкая. До того, как летопись сгорела, Н. М. Карамзин успел сделать из статьи
1330 г.
этой летописи три выписки. Они весьма существенны для доказательства
древности известий о Даниловом монастыре, но полностью содержания статьи 1330 г. не передают. Поэтому
приходится обращаться к статье 1330
г. Рогожского летописца, дошедшего также в весьма
древнем списке — 40-х гг. XV в. В этом летописце сообщается, что 10
мая 1330 г.
Иван Калита в московском Кремле близ своего двора заложил каменную церковь
Спаса Преображения. Далее рассказывается, что он
учредил здесь монастырь и «приведе ту пръваго архимандрита Иоана», который
«посльди поставленъ бысть епископомъ Ростову» и «въ старости глубоць къ Господу
отиде». Летописец не только отметил факт учреждения архимандритии в кремлевском
Спасо-Преображенском монастыре, но и прокомментировал его. В этом комментарии и
содержатся сведения о Даниловом монастыре. «Глаголють же ньции отъ древнихъ
старець, — записал летописец, — яко пръвии бъ князь Данило Александровичь сиа
архимандритию имьяше оу святаго Данила за ръкою, яко въ свое ему имя церкви той
поставленъи сущи, послъди же нь по колицъхъ льтехъ сынъ его князь великий Иоанъ
бого-любивъ сыи, паче же рещи, мнихолюбивъ и страннолюбивъ и топлье сыи вьрою,
и приведе отътуду архимандритию ту и близь себе оучини ю, хотя всегда въ дозорь
юз видьти ю...». Таков древнейший рассказ о
московском Даниловом монастыре. Поскольку аналогичный рассказ читался в
Троицкой летописи, его можно по меньшей мере возвести к ее источнику — своду 1408 г. митрополита
Киприана. Сама запись 1330 г.
об основании Спасо-Преображенского монастыря и переводе туда архимандритии из
Данилова монастыря сделана не ранее 1356 г. Дело в том, что запись знает о
поставлении в ростовские епископы спасского архимандрита Иоанна и его кончине,
а умер Иоанн в 1356 г.
Составитель записи трудился в московском Кремле, потому Данилов монастырь,
расположенный на правом берегу р. Москвы, был для него «за рькою». Из летописного рассказа следует,
что каких-либо письменных источников, отдельных заметок, записей, документов о
Даниловом монастыре у летописца не было, хотя он и стремился узнать подробности
о первой московской обители. Летописец вынужден был ограничиться
расспросами знающих людей («глаголють же ньции отъ древнихъ старець...»),
возможно, живших в Кремле своих соседей. Если информаторы летописца были
свидетелями того, как князь Даниил возводил на берегу р. Москвы монастырь, то
они действительно должны были быть древними старцами. С момента смерти князя Даниила (1303 г.) прошло уже более
полустолетия. Очевидцам возведения Данилова монастыря должно было быть в конце
50-х гг. XIV в. по 70—80 лет. Степень достоверности их
свидетельств установить трудно. Но, если они правдивы, даже из сверхсжатого
изложения этих воспоминаний летописцем можно извлечь определенные данные
относительно древнейшей истории Данилова монастыря. Во-первых, следует отметить, что
монастырь был построен первым московским князем Даниилом, а не кем-нибудь из
его сыновей в память отца, что в средневековой Руси было делом нередким.
Поэтому основание монастыря можно датировать годами жизни Даниила, т.е.
временем между 1261 и 1303 г. Во-вторых, определяется место
монастыря — на правом берегу р. Москвы, что в принципе соответствует положению
позднейшего Данилова монастыря и сельца Даниловского. В-третьих, весьма важен факт
учреждения в Даниловом монастыре архимандритии. Это знак особого внимания к
монастырю его ктитора — князя Даниила, не только основавшего монастырь, но и
сделавшего его главным монастырем своего княжества. Не будет, видимо, большой
натяжкой утверждать, что в ранний период существования Московского княжества
настоятель Данилова монастыря был самым высоким духовным лицом в княжестве. Если пытаться уточнить время
постройки Данилова монастыря, то следует принять во внимание три момента.
Даниил Александрович ставил монастырь скорее всего в конце жизни, когда надо
было думать о собственном пострижении. Он и умер, по уже приводившемуся
выражению летописи, «в черньцьх и в скимь».
|
| |