Даниил Московский ч. 2Судьба Москвы и судьба ее
наследного правителя — малолетнего князя Даниила в годы, последовавшие за
смертью Александра Невского, несколько неожиданно проясняются благодаря одному
свидетельству XV в. В 1408 г.
тогдашний московский великий князь Василий Дмитриевич выступил с войском
против Литвы, поскольку летом 1407
г. литовцы напали на союзное Москве Новосильское
княжество и пытались сжечь его столицу — Одоев. Василий Дмитриевич пригласил
участвовать в антилитовском походе тверского великого князя Ивана Михайловича,
но получил отказ. Дело в том, что за два года до этого, в 1406 г., тверской князь
помог московскому в его противоборстве с Литвой, хотя до решительных действий
дело тогда не дошло. На р. Плаве, притоке впадающей в Оку р. Упы, москвичи и
литовцы заключили между собой перемирие. Но в договорной грамоте при
перечислении князей, помогавших московскому великому князю, имя его тверского
союзника было упомянуто одним из последних. Тверской великий князь счел такое
оформление перемирной грамоты для себя оскорбительным, и в 1408 г. уже не помог Василию
Дмитриевичу. Иван Михайлович Тверской даже обратился с особым посланием к
московскому великому князю, в котором подчеркивал свое более высокое происхождение:
«По роду есми тебъ дядя мой пращуръ великий князь Ярославъ Ярославичь, княжилъ
на великомъ княжении на Володимерскомъ и на Новогородцкомъ; а князя Данила
воскормилъ мой пращуръ Александровича, съ(дъ)ли на Москвъ 7 лЪтъ тивона моего пращура
Ярослава. И по томъ князь великий Михайло Ярославичь, и по немъ Дмитрей и
Александр, вси сии дръжаша Новогородское и Володимерское великое княжение. Что
ради братство дрьжа и крестное цълование измъни, князь, тии же ны бъ миръ взяша
на Плавъ?». Тверской князь упрекал московского
в том, что, поклявшись в братстве, т. е. признав тверского князя равным себе,
Василий Дмитриевич не написал его имени в перемирной грамоте сразу после
своего. Ссылками на прошлое Иван Михайлович пытался доказать, что он высокого
происхождения, его предки раньше, чем предки московского князя, правили и
великим княжеством Владимирским, и в Новгороде. А пращур великого князя Ивана,
Ярослав Ярославич (он приходился прапрадедом Ивану Михайловичу), был дядей
пращуру великого князя Василия Даниилу Александровичу («по роду...дядя» — по
началу рода московских князей, а род этот начинался с Даниила Александровича),
т. е. по родовому счету был выше первого московского князя. Это указание тверских грамотеев,
составлявших в 1408 г.
послание князя Ивана Михайловича московскому правителю, было совершенно точным.
Великий князь Ярослав Ярославич, родоначальник тверских князей, был младшим
братом Александра Невского и, соответственно, приходился дядей всем сыновьям
последнего, в том числе и Даниилу. Факт этот можно было установить,
читая летописи. Но последующие сообщения тверской грамоты 1408 г. о воспитании
Ярославом Ярославичем маленького Даниила и об управлении в течение семи лет
предназначенной Даниилу Москвой тиунами великого князя Ярослава являются
уникальными, сохранившиеся до наших дней источники более раннего времени этих
фактов не знают. Можно было бы думать, что сведения начала XV в. о событиях
почти полуторавековой давности являются недостоверными, они просто сочинены
тверичами, чтобы посильнее уязвить московского князя и доказать более высокое
родовое происхождение Ивана Тверского. Однако тверская грамота носила вполне
официальный характер и должна была основываться не на изобретенных, а на
действительных фактах. Не следует забывать, что в начале XV в. московский
великий князь был много сильнее тверского и нарочитое умаление его чести могло
вызвать со стороны Москвы более решительные действия, чем действия Твери, не
откликнувшейся осенью 1408 г.
на призыв Василия Дмитриевича вновь выступить в совместный поход против Литвы.
Укоры Москве следовало строго обосновывать и дозировать, что прекрасно понимали
в Твери. Поэтому свидетельства начала XV в.
о воспитании Даниила великим князем Ярославом Ярославичем и управлении им Москвой
представляются вполне надежными. К тому же в грамоте 1408 г. совершенно верно
определен срок этого управления — 7 лет. В течение именно 7 лет тверской князь
Ярослав Ярославич занимал великокняжеский стол во Владимире: с 1264 г. до своей смерти в 1271 г. Таким образом,
устанавливается, что маленького Даниила, оставшегося сиротой после смерти отца,
воспитывали не старшие родные братья, а дядя, великий князь владимирский
Ярослав Ярославич. Его же наместники (тиуны) управляли выделенным Даниилу
Московским княжеством. Так продолжалось до 1271 г., когда умер Ярослав
Ярославич. Что было с Даниилом и Москвой после
1271 г.,
остается неизвестным. Можно только думать, что по достижении совершеннолетия (а
в средневековье человек признавался совершеннолетним и дееспособным в 12—14
лет) Даниил стал самостоятельно княжить в Московском княжестве. Произошло это
не ранее 1273 г.
Но в источниках имя Даниила как независимого московского князя появляется
гораздо позднее — впервые в 1282
г. Под этим годом Новгородская I
летопись сообщает, что «идоша новгородци на Дмитриа к Переяславлю, и Святославъ
со тфърици, и Данило Олександрович с москвици; Дмитрии же изиде противу плъкомъ
со всею силою своею и ста въ Дмитровъ» п. Летопись фиксирует один из эпизодов
долголетней междоусобной борьбы, в которую оказались втянутыми княжества
Северо-Восточной Руси и Новгород Великий.
|
| |