Архиепископ Геннадий ч. 6Как всегда бывает, гонимая секта укреплялась и
распространялась от гонений. В Новгороде, в последних годах XV века, Геннадий,
несмотря на громадное выселение прежних жителей и прилив новых, указывал, что
между чернецами есть стригольники.
Ересь стригольников своею исходною точкою имела
порицание обычая платить пошлины при посвящении, а затем еретики нападали на
жадность и корыстолюбие духовенства, употребляя такие выражения, какие до сих
пор можно слышать в народе: «попы пьяницы, дерут с живого, с мертвого!»
Стригольники начали учить, что таинства, совершенные
недостойными священниками, недействительны, а затем дошли до того, что признали
все существующее и прежнее духовенство не имевшим дара Духа Святого, отвергали
вселенские соборы, дозволяли, вместо священников, учить и проповедовать
каждому, вооружались против монастырей, против вкладов по душам, поминок, и
вообще против того, что на благочестивом языке называлось «строить душу». Они,
как видно, как-то по-своему толковали таинство причащения, а вместо исповеди
перед священником вводили свой обряд покаяния припаданием к земле. Отвергая
церковные постановления, сами стригольники, однако, уважали произвольный пост,
отличались суровым воздержанием, молитвою и книжностью.
Как всегда бывает со всякого рода сектами, и ересь
стригольников, распространяясь, разветвилась и разбилась на многие толки, так
что в XV веке люди различных мнений назывались общим именем «стригольников».
Одни, например, не расходились совершенно с церковью, а только
вольнодумствовали над ее постановлениями, и таких-то стригольников разумел
митрополит Фотий, предписывая духовным не брать от них приношений: конечно,
здесь идет речь не об отпадших от церкви совершенно, так как подобные люди не
приносили бы уже ничего в церковь.
Другие, соблазняясь способом поставления духовных лиц,
разошлись с существующею в их время церковью, но не отвергали необходимости
православной церкви и готовы были присоединиться к существующей, если бы в ней
не было того, что им казалось злоупотреблением. Третьи отвергали монашество;
говорили, что иноки выдумали себе сами житие, отступили тем самым от
евангельских и апостольских преданий, и что ангел, который, как гласит монашеское
предание, дал Пахомию иноческий образ — схиму, был не ангел, а бес, и потому-то
явился не в светлом, а в черном виде.
Четвертые, оторвавшись от церкви, учреждали свое
собственное богослужение. Пятые, не признавая ни соборов, ни церковных уставов
и преданий, опирались на одном только Св. Писании, как делали впоследствии
протестанты. Шестые доходили до чистого деизма, отвергали уже евангельские и апостольские
писания и поклонялись одному Отцу, Богу Небесному: наконец — уже самые крайние
отрицали воскресение мертвых и будущую жизнь. Были еще и такие, которых учение
Иосиф Волоцкий называет «массалианскою ересью»: из этого видно, что были такие,
которые признавали творение мира делом злого духа».
|
| |