Архиепископ Геннадий ч. 12Говорят, что я Самсонка мучил; не я его мучил, а сын
боярский великого князя; мои сторожи только стояли, чтоб кто-нибудь посула не
взял. Самсонко объявил, как он бывал у Федора Курицына, как приходили к нему
Алексий протопоп, да Истома, да Сверчок, да Ивашка Черный, что книги пишет, и
ругались над православием. Как бы тот смерд Самсонко знал, что у Курицына
делается, если бы к Курицыну не ходил? Вот он знает, что у Курицына живет
венгерец Мартынка, что из угорской земли с ним приехал: почем бы Самсонко знал
это, если бы не был вхож в дом к Курицыну?»
Геннадий убеждал архиереев стараться, чтобы великий
князь непременно послал за новгородским архиепископом, и убеждал их без него не
начинать никакого дела.
В показаниях Самсонка и других были признания в том,
что еретики изрекали хулу на Христа, Пречистую Богородицу и всех Святых,
ругались над иконами и над другими священными вещами. Сам Самсонко сознавался,
что он с попом Наумом расщепляли святые иконы, а Наум, проходя мимо иконы Богородицы,
показал ей кукиш. Другой еретик, Алексей Костев, вытащивши из часовни икону
Успения, бросил на землю и начал поливать скверною водою. Третий, Юрка, бросил
икону в лохань. Иные спали на иконах, другие мылись на них. Макар дьяк, который
ел в пост мясо, плевал на икону, а Самсонко вырезывал из просфор кресты и бросал
кошкам и собакам и пр.
Геннадиево послание оказало немедленное действие.
Зосима не хотел собирать собора, но не мог противиться общему требованию
архиереев и большинства духовенства, которое единогласно домогалось суда над
еретиками. Собор открылся 17-го октября. Геннадия опять не пригласили, и
архиереи решились приступить к делу без Геннадия, хотя он просил их добиваться,
чтоб его непременно пригласили на собор.
Кроме архиереев здесь было несколько монастырских
настоятелей, священников и старцев, и между ними знаменитый в свое время Нил
Сорский. До нас, к сожалению, не дошли подробные известия о ходе дел на этом
соборе; мы знаем только его приговор.
Основываясь на показаниях, присланных Геннадием, и на
некоторых свидетельствах, собранных в Москве, собор обвинил новгородского
протопопа Гавриила, священников: Дениса, Максима (ивановского), Василия
(покровского), дьякона Макара, зятя Денисова Васюка, чернеца Захара и дьяков
Гридю и Самсона в том, что они не поклонялись иконам, ругались над ними,
называя их, зауряд с идолами, делами рук человеческих, признавали тело и кровь
Христову простым хлебом и вином с водою. Уличили ли их при этом в прямом «жидовстве»
— мы не знаем.
Еретики упорно отпирались от обвинений, а в том, в чем
нельзя было отпереться, каялись и просили прощения. Собор лишил их духовного
сана, предал проклятию и осудил на заточение. Некоторых из них — неизвестно
кого именно, но, вероятно, тех, которые были из Новгорода, — отправили к
Геннадию в Новгород. Архиепископ приказал встретить их за 40 верст от города, надеть
на них вывороченную одежду, посадить на вьючных лошадей лицом к хвосту, в
берестовых шлемах с мочальными кистями, в соломенных венцах с надписью: се есть
сатанино воинство.
|
| |