Пятница, 27.08.2021, 05:52
История Московского княжества
в лицах и биографиях
Меню сайта

Сергий Радонежский ч. 11

В I Пахомиевской редакции Жития Сергий напутствует Дмитрия: «Токмо не малодушьствуи» (в последующих переделках памятника эта фраза снята). Если предположить, что их беседа протекала в канун Куликовской битвы, то такая фраза звучит не вполне уместно.
Ведь перед тем Дмитрий Иванович одержал блестящую победу над татарами на р. Воже, и не было веских оснований ожидать от него проявлений душевной слабости. Другое дело 1378 год, когда побед над Мамаем не одерживали, зато было страшное поражение русских полков, в том числе великого князя, на р. Пьяне в 1377 году. Так что, раздумывая, выступать ли против Орды в 1378 г., великий князь мог действительно проявить колебания.
Сама победа, одержанная Дмитрием Ивановичем, решившимся на борьбу с ордынцами после беседы с Сергием, описана в Житии очень лапидарно: «...и побЬдивь, татары прогна». Между тем в 1380 г. Мамаю на Куликовом поле был нанесен смертельный удар, от которого он так и не смог оправиться. Иное дело — битва на Воже: после поражения и бегства Бегича Орда сохранила свои силы, и через два года Мамай снова бросил их на Русь. Оценка «татары прогна» гораздо лучше соответствует ситуации 1378, чем 1380 года.
Окончательно склоняет отнести встречу Сергия с великим князем к 1378, а не к 1380 г. летописное известие об освящении 1 декабря 1379 г. церкви Успения Богородицы и соответ­ствующего монастыря «на рецЬ на ДубенкЬ на СтромынЬ», сооруженных «повЬлением князя великого Дмитриа Ивановича». Очевидно, что в летописи говорится о том самом монастыре, который князь обязался поставить, если победит Мамая.
А поскольку Успенский Дубенский монастырь был освящен 1 декабря 1379 г., то победу Дмитрия Ивановича над татарами и предшествующую ей встречу его с Сергием надо датировать 1378 годом. Правда, в литера­туре еще с начала XIX в. существует версия, будто в летописи и в Житии одинаково — Успен­ский Дубенский монастырь — названы две совершенно разные обители, основанные по просьбе Дмитрия Ивановича Сергием.
На этом особенно настаивает в последнее время Н. С. Борисов, впрочем, не пытаясь выяснить, откуда возникла сама мысль о существовании в XIV в. второго Успенского Дубенского — Шавыкинского (в отличие от Стромынского) монастыря, не упоминаемого в источниках XIV—XV веков.
Если допустить, что Шавыкинский монастырь был возведен по обету Дмитрия Донского после Куликовской победы в 1380 или близком к нему году, то чем тогда объяснить, во-пер­вых, что это произошло уже через год или два после освящения тоже обетного, тоже Успен­ского и тоже Дубенского монастыря? Во-вторых, как известно, второй (Шавыкинский) мона­стырь находился на территории, в XIV в. входившей в состав великого княжества Владимир­ского.
Получается, что обетный монастырь поставлен не на отчинной, наследственной земле князя-ктитора, подобно Дубенскому Стромынскому монастырю, а на приобретенной. Нако­нец, если Шавыкинский монастырь был основан в честь Куликовской победы, то почему он посвящен Успению богородицы? Ведь разгром Мамая пришелся как раз на день ее рождества (8 сентября), и в селах, возникавших на Куликовом поле, ставились церкви в честь не Успе­ния, а Рождества богородицы, явно напоминавшие о победе 1380 года. Все противоречия снимаются при отождествлении монастыря на Дубенке Жития Сергия именно с Дубенским
Стромынским монастырем, возведенным в 1378—1379 гг. по случаю победы Дмитрия Ивано­вича на Воже и посвященным Успению богоматери (русские одержали победу над татарами 11 августа, незадолго до Успеньева дня, т. е. 15 августа). Очевидно, что беседа Сергия с вели­ким князем имела место в 1378 году.
Поскольку сражение с Бегичем произошло вне пределов владений великого князя (как и Куликовская битва), надо думать, что сведения о движении ордынских войск московский князь сумел получить заблаговременно. Косвенно об этом свидетельствует усиленная охрана границ Московского княжества, с чем и пришлось столкнуться Киприану в июне 1378 года.
Видимо, о движении туменов Бегича в Москве стало известно месяца за полтора до битвы. Тогда встреча великого князя со своим духовником должна была состояться в 20-х числах июня — начале июля 1378 г., т. е. примерно в то время, когда Сергий получил полное упре­ков Послание Киприана. Поездка великого князя в конце июня — начале июля 1378 г. в Троицу означала, возможно, не столько желание посоветоваться с духовным наставником о делах военных, сколько демонстрацию благорасположения к колеблющемуся в делах цер­ковных влиятельному игумену.
В результате Сергий так и не внял советам Киприана обли­чить Дмитрия, арестовавшего митрополита Киприана, и доверительные отношения между духовником и великим князем были сохранены. Во всяком случае, поручительство Сергия за Дионисия Суздальского весной — летом 1379 г. было воспринято Дмитрием Ивановичем с полным доверием.
После бегства Дионисия отношения между духовным сыном и его духовным отцом оказа­лись нарушенными. Не случайно в рассказе об основании Дубенского монастыря в Житии указывается, что Сергий и Дмитрий «основаста церковь», т. е. при закладке обетного храма великий князь присутствовал, это было, видимо, в 1378 г., а когда церковь построили, Сергий один, уже без участия Дмитрия, поставил туда игумена. И при освящении 1 декабря 1379 г. Успенской церкви в новом Дубенском монастыре великого князя, судя по летописи, не было: охлаждение между ним и троицким игуменом продолжалось. Оно длилось несколько лет, и только в 1385 г. прежние отношения были восстановлены.




 

Copyright historys.ru © 2021