Архиепископ Геннадий ч. 14Но составление пасхалии не отняло у еретиков
возможности пользоваться для своих целей исходом семитысячных годов. «Как же
это, — говорили они, — апостолы написали, что Христос родился в
последнее лето, а вот уже 1500 лет проходит по Рождестве Христове, миру же все
конца нет, стало быть, апостолы неправду писали. Говорили, что Христос скоро
придет, а его все нет! Ефрем Сирин давно уже написал: пророчества и писания
скончались и ничего не осталось дожидаться, кроме второго пришествия Господа
нашего Иисуса Христа. Но вот уже 1100 лет прошло с тех пор, как писал Ефрем
Сирин, а второго пришествия все нет!»
Такие замечания вызывали со стороны православных
необходимость опровергать их и вдаваться в объяснения как Священного Писания,
так и Св. отцов. Геннадий опровергал эти замечания, ходившие в то время в
народе, и, кроме книг, признаваемых церковью, ссылался даже на апокрифические
или отреченные сочинения, которые были тогда в большом ходу между духовными, не
всегда умевшими отличать их от канонических.
Страсть к религиозным рассуждениям все более и более
усиливалась. Иные, не завлекая людей ни в жидовство, ни в какую-либо другую
определенную ересь, возбуждали только в народе сомнение в вере; толковали
по-своему места Св. Писания и сочинений Св. отцов и говорили, что в искусстве
наблюдать течение звезд и по ним отгадывать судьбу человеческую можно найти более
мудрости, нежели в писаниях, признаваемых церковью, которые оказываются
ложными, так как их пророчества о скончании мира и втором пришествии Христа не
сбылись. Митрополит Зосима явно показывал вид, что защищает православие, а на
самом деле был опорою для еретиков.
Это был человек, преданный обжорству, пьянству, всяким
чувственным удовольствиям, и потому склонный к безверию и материализму. В те
минуты, когда вино делало его откровенным, он высказывал самые соблазнительные
мнения: что Христос сам себя назвал Богом, что евангельские, апостольские и
церковные уставы и предания — все вздор; иконы и кресты, все равно что болваны.
«Что такое царство небесное, что такое второе пришествие, что такое воскресение
мертвых? — говорил он. — Ничего этого нет: кто умер, тот умер, и
только; дотоле и был, пока жил на свете».
Его причисляли также к последователям жидовства, но
едва ли было так на самом деле: отрицание будущей жизни несогласимо было с
общепринятыми иудейскими верованиями, и, кажется, Зосима не принадлежал ни к
какой ереси, а просто ничему не верил, потому что ни о чем не заботился, кроме
чувственных удовольствий. От этого он готов был смотреть сквозь пальцы на
всякую ересь и говорил: не следует наказывать еретиков и отыскивать их.
В том же духе говорили не только сами еретики, но и
православные, побуждаемые добродушием: «Зачем осуждать и истязать еретиков и
отступников; Господь сказал: не судите, да не судимы будете; и Св. Иоанн
Златоуст говорит: не следует никого ненавидеть и осуждать, ни неверного, ни
еретика, а тем более не убивать их, — если же надобно судить их и казнить,
то пусть судят их цари, князья и земские судьи, а не иноки и не простые люди;
притом же еретик и отступник только тот, кто сам исповедал свою ересь и отступление,
а доискиваться: нет ли в ком ереси, и предавать человека пытке из-за этого — не
следует».
|
| |