Пятница, 27.08.2021, 05:51
История Московского княжества
в лицах и биографиях
Меню сайта

Сергий Радонежский ч. 5

Этот рассказ Епифания тоже лишен каких-либо хронологических примет. Но факт при­езда в Троицу князя симптоматичен. Радонеж с уделом, согласно завещанию Ивана Калиты, принадлежал его вдове, великой княгине Ульяне. Приезд князя в монастырь был возможен, как правило, в том случае, когда князь был владельцем удела, где располагалась обитель. Поэтому появление в Троице князя с многочисленной свитой следует расценивать как приз­нак перехода Радонежа к другому владельцу.
В договорной грамоте 1372 г. московского вели­кого князя Дмитрия Ивановича с его двоюродным братом, серпуховским князем Владимиром Андреевичем говорится: «А коли, господине, имемъ слати данщици... удЬлъ Ульянинъ, тобЬ, князю великому, два жеребья, а мъ...». Несмотря на дефектность документа, из при­веденного текста можно понять, что в момент подписания соглашения между Дмитрием и Владимиром удел великой княгини Ульяны продолжал существовать и при сборе ордынской дани оба князя имели право посылать в него своих данщиков.
После смерти Ульяны две трети ее земель получил великий князь Дмитрий, а одну — Владимир, причем в состав его владений вошел Радонеж. Об этом свидетельствует договор 1389 года. Поскольку летом — осенью 1374 г. по просьбе князя Владимира Сергий, уже жив­ший в «области и странЬ» этого князя, принял участие в основании Высоцкого монастыря близ Серпухова, делается очевидным, что раздел земель Ульяны состоялся между 1372 г. и летом 1374 г., вероятно, в 1373 году.
Таким образом, рассказанный Епифанием эпизод с при­ездом в Троицкий монастырь некоего князя, под которым должен подразумеваться удельный князь Владимир Андреевич, следует датировать временем не ранее 1372 года.
Симптоматично, что в летописании имя Сергия появляется только после перехода Радо­нежа в руки Владимира Серпуховского. Очевидно, что изменение владельческого статуса Троицкого монастыря открыло перед его настоятелем дорогу к дворам значительно более могущественных правителей, чем вдовая княгиня Ульяна, — Владимира Андреевича и его старшего двоюродного брата великого князя московского и владимирского Дмитрия Ива­новича.
Под 1374 г. летопись отмечает не только участие Сергия в основании Высоцкого мона­стыря близ Серпухова — главного владения его феодального патрона, но и крещение троиц­ким игуменом 26 ноября в Переяславле сына великого князя Дмитрия Юрия.
Это произошло во время большого съезда русских князей и бояр, на котором было принято историческое решение о борьбе с Мамаем. Возможно, что и Сергий принял участие в этом совещании правителей северо-восточных русских княжеств в качестве доверенного лица московских князей и тогда же стал одним из духовников великого князя Дмитрия.
Далее в Житии рассказывается об очень крупном событии в жизни основанного Сергием монастыря: присылке грамоты от константинопольского патриарха Филофея и составлении на основании патриаршего послания в Троице общего жития. Грамоту Сергию принесли «грькы от Констандина града». Филофей занимал патриарший престол дважды: с ноября 1353 г. по 22 ноября 1354 г. и с 8 октября 1364 г. по сентябрь 1376 года. Писать Сергию он мог в годы, соответствующие этим периодам.
Как сообщает Житие Сергия, вместе с грамотой константинопольский патриарх прислал крест, параманд (аналав) — небольшой четырехугольный платок с изображением страстей Христовых, и схиму — монашеское одеяние. Последние две вещи с течением веков исчезли, крест же сохранился. В 1918 г. выяснилось, что это небольшой (4 см) золотой нательный крест — реликварий, в котором хранились частицы мощей литовских святых, канонизиро­ванных в первой половине XIV века.
Русские надписи на нем, по палеографическим призна­кам датируемые XIV—XV вв., едва ли сделаны при патриаршем дворе в Константинополе, но они могли быть нанесены на присланный из Византии крест позднее для сохранения памяти о связанных с крестом частицах мощей святых; по технике исполнения он вполне может быть отнесен к XIV веку. Таким образом, Филофей действительно прислал Сергию крест, а вместе с ним, очевидно, предметы монашеского одеяния и грамоту, где содержался совет учредить в монастыре общежительство.
Рассказ Жития Сергия о грамоте константинопольского патриарха и дарах троицкому игумену интерпретируется многими исследователями так, что послание и дары были достав­лены возвратившимся в Москву из Константинополя только что утвержденным в сане рус­ского митрополита Алексеем. Но это вызывает возражения.
Ни Филофей, ни Алексей не могли знать, что Сергий стал игуменом основанного им монастыря. Это произошло как раз в отсутствие Алексея, когда местоблюстителем митрополичьего стола всея Руси был пребы­вавший в Переяславле-Залесском волынский епископ Афанасий, который и рукоположил
Сергия в игумены. Показательно также сообщение Жития, что, получив патриаршую гра­моту и поминки, Сергий отправился с ними за советом к митрополиту Алексею.







 

Copyright historys.ru © 2021