«В то время как все русские окраины страдали от
внешних врагов, маленькое срединное Московское княжество оставалось безопасным,
и со всех краев Русской земли потянулись туда бояре и простые люди. Московские
князьки, братья Юрий и Иван Калита, смело, без оглядки и раздумья, пуская
против врагов все доступные средства, ставя в игру все, что могли поставить,
вступили в борьбу со старшими и сильнейшими княжествами за первенство, за
старшее Владимирское княжение и при содействии самой Орды отбили его у
соперников… По смерти Калиты Русь долго вспоминала его княжение, когда ей
впервые за сто лет рабства удалось вздохнуть свободно, и любила украшать память
этого князя благодарной легендой…» (В. О. Ключевский).
Сын осторожного, домовитого Калиты звался уже Симеоном
Гордым. В княжение Калиты произошло событие, которое сделало Москву церковным
центром Руси. В 1326 году сюда переехал из Владимира митрополит Петр, который
перед смертью завещал похоронить себя в строящемся Успенском соборе Кремля.
«Именно в маленькой Москве, — напишет историк, — Петр прозрел тот
центр, который объединит земли русские, покончит с междоусобицами и
братоубийственными войнами…» По преданию, записанному древним книжником —
автором жития Петра, митрополит сказал Ивану Калите: «Град сей славен будет во
всех градах русских, и святители поживут в нем…» Уже во времена Рублева эти
слова звучали как сбывшееся пророчество. Московские митрополиты, особенно
старший современник художника — Алексей, много способствовали впоследствии
объединению Руси вокруг Москвы. Здесь вызрели и определились силы для будущего
освобождения от иноземного владычества.
Будущий великий художник родился в годы трудные, но
усилия нескольких поколений русских людей во многом изменили жизнь той эпохи,
положили основание грядущим историческим переменам. Многозначительным свидетельством
подъема народной жизни во всех областях — нравственной, культурной,
государственной — стало духовное движение, которое, и это тоже не случайно,
возникло в московских «пределах».
Внимание к личности человека, к «внутреннему деланию»,
серьезные культурные интересы, идеал нестяжания, суровая трудовая жизнь делали
участников этого движения учителями жизни. Высокий авторитет и уважение народа
позволили многим из них стать «властителями дум» не одного поколения русских
людей и внести исключительно важный вклад в общенародное дело. Именно из этой
среды выйдет и великий художник Андрей Рублев.
…В молчании истории об отдельных человеческих судьбах
есть своя закономерность. Мировоззрение тех времен ставило в судьбе человека
слиянность и сопричастность общности несравненно выше частного. Поэтому личное
неизбежно оказывалось погруженным в общее, и в многовековую жизнь народа, и в
судьбу поколения.
Со времен крещения Руси, не прерываясь и в самые
тяжкие лета ее истории, столетиями, из года в год, велось у нас по монастырям,
по княжеским и епископским дворам, а иногда просто при приходских церквах
летописание. Из записей, копившихся веками, составлялись летописные своды. При
чтении их происходит воскрешение из небытия живой жизни давно ушедших
поколений, звучит их подлинный голос…
В год, принятый теперь за дату рождения Рублева,
московский летописец писал о событии, которое будет иметь существенное значение
в жизни художника, так как именно «в лето 6868 (1360) прииде из Кыева на Москву
преосвященный митрополит Алексей». В этот же год митрополит Алексей положил основание
подмосковному Спасскому монастырю, где Рублеву суждено будет монашествовать,
писать иконы и фрески, умереть и здесь же быть погребенным.
В 1360 году на Руси неспокойно, и это неспокойствие
происходит по случаю «замятии» — беспорядков в Золотой Орде. Ханы воюют между
собой за право первенства в ордынском «царстве». Смена «царей» порождает
княжеские смуты на Руси, ибо великокняжеский титул и с ним право владения
престольным городом Владимиром князья Северо-Восточной Руси должны каждый раз
заново получать у недолговечных ордынских властителей. Весной того же года
«прииде на царство Волжское некий царь с востока именем Хидырь, седе на царство
и дасть княжение великое князю Дмитрию Константиновичу Суздальскому… не по
отчине, ни по дедине…». Это событие предвещает войну суздальцев с юным
московским князем Дмитрием Ивановичем, имеющим родовое право на великое
княжение. Люди ждут бедствий и разорений, которыми всегда сопровождаются
усобицы. Дважды за этот год летописец отмечает небесные явления. Ранней весной
«огнены зари явишася от востока, ходяши чрез небо к западу». А перед этим, в
декабре, вспоминает книжник, воспитанный на символическом толковании разных
природных явлений, был другой недобрый знак — луна соделалась «аки темною
кровью покровена на чистом небе»…
|