Как и многие другие иерархи, Никон был недоволен
решениями собора 1649 г. Он считал, что его главная задача состоит в том, чтобы
подчинить себе царя и бояр, остановить наступление государства на позиции
церкви.
Стремительно и как бы беспричинно вознесясь из самых
низов общества к вершине власти, Никон утратил чувство реальности. Он не хотел
понять, что своей головокружительной карьерой он обязан не столько -своим
личным качествам или «божьему промыслу», -сколько видам боярского правительства,
нуждавшегося в нем как в энергичном реформаторе церковной жизни. Иллюзии
пагубны. Со временем Никону пришлось пережить жестокое разочарование и
убедиться в своем заблуждении.
Свое стремление участвовать в государственных делах
Никон обосновывал историческими примерами. Вполне естественно, что его внимание
привлек образ митрополита Филиппа Колычева, не боявшегося спорить с самим
Иваном Грозным. Весной 1652 г. Никон, тогда еще новгородский митрополит, отправился
на Соловки и, к немалому огорчению тамошних монахов, увез «чудотворные мощи»
Филиппа в Москву. Их встреча в столице и «положение» в Успенском соборе
московского Кремля сопровождались многочасовыми молебнами и торжественными
процессиями, в которых участвовал и сам царь.
Возникший в связи с этими событиями литературный
памятник — «Молебное послание государя царя Алексея Михайловича к мощам святого
митрополита Филиппа» — содержит в себе отзвуки идеи о превосходстве духовной
власти над светской. Та же мысль проведена Никоном и в предисловии к Служебнику
1655 г., в «Послании о Крестном монастыре» (1656 г.).
Обстоятельства довольно долго благоприятствовали
развитию властолюбия Никона. В связи с войной царь Алексей Михайлович
отсутствовал в Москве с мая 1654 г. по январь 1655 г., с марта по декабрь 1655
г., с мая 1656 г. по январь 1657 г. В эти периоды патриарх оказывался
фактическим главой правительства. Однако вернувшись в Москву воином-победителем,
возмужавший царь уже не хотел находиться под постоянной опекой патриарха.
Недовольство царя разжигали многочисленные враги самого Никона и его реформ.
Летом 1658 г. стали заметны признаки скорой опалы на
патриарха. Его перестали приглашать на торжественные царские обеды, бояре стали
задевать его слуг, царь перестал бывать на патриаршьих богослужениях. 10 июля
1658 г. произошел окончательный разрыв. Алексей Михайлович прислал к Никону
своего боярина князя Юрия Ромодановского, который передал патриарху, что ему
впредь не следует именоваться титулом «великого государя». «У нас один великий
государь — царь»,— заявил Никону Ромодановский.
В ответ на царскую опалу патриарх принял свои меры,
как обычно, торопливые и неосмотрительные. Совершив молебен в Успенском соборе,
он обратился к толпе с краткой речью. «От сего времени я вам больше не
патриарх, если же помыслю быть патриархом, то буду анафема (т. е. «буду
проклят».— Н. Б.)». Вслед за этим Никон пешком ушел из Кремля на подворье
своего любимого Воскресенского Новоиерусалимского монастыря, находившееся на
Ильинской улице. Оттуда он в тот же день уехал в Воскресенский монастырь, основанный
им на живописном берегу реки Истры, примерно на полпути между Москвой и
Волоколамском.
Покидая кафедру, Никон рассчитывал, что царь и бояре
будут просить его вернуться. Тогда он сможет, как и при избрании, диктовать
свои условия. Однако времена были уже не те. Царь слал Никону дружелюбные
письма, но обратно в Москву не приглашал. Враги Никона при дворе требовали
суда над ним. На его имущество и бумаги был наложен арест. Запрещено было
посещать бывшего патриарха в его монастыре.
Никон понял, наконец, какую большую ошибку он
совершил, покинув столицу, переоценив свое влияние на царя. Тон его писем к
самодержцу меняется: из смиренно-христианского становится то капризно-требовательным,
то униженно-подобострастным. Опальный патриарх лихорадочно ищет средств, чтобы
вернуть себе расположение царя. В конце концов он решается на крайнюю меру:
вопреки своим прежним утверждениям Никон заявляет, что хотя он и покинул по
своей воле Москву, но по-прежнему считает себя патриархом, имеет на себе
«благодать» и может творить исцеления.
Этой декларацией Никон практически перекрыл
правительству путь к избранию нового патриарха. Царь медлил, колебался, не
зная, как поступить. В 1659 г. Никон приезжал в Москву, посетил царя и царицу,
устроил обед для нищих и сам, следуя примеру Христа, омывал им ноги. В беседах
с народом Никон осуждал неудачную войну с Польшей. В конце концов он был
выслан из столицы по распоряжению царя и уехал на богомолье в Крестный монастырь
на Белом море.
Желая избавиться от Никона, правительство в феврале
1660 г. созвало церковный собор. Русские иерархи, а также случившиеся тогда в
Москве три греческих епископа постановили лишить Никона пат-риаршьего сана.
Однако ученый киевский монах Епифаний Славинецкий, живший в Москве и почитавшийся
главным авторитетом в вопросах канонического права, заявил, что низложение
Никона таким составом собора противозаконно. «Тишайший» царь не решился
нарушить заветы «отцов церкви», и дело надолго зашло в тупик.
Вернувшись с Севера, Никон вновь поселился в
Воскресенском монастыре. Отсюда он в 1661 г. написал царю гневное послание, в
котором приоткрылись главные точки столкновения сторон. Поводом для письма
послужил арест монастырских крестьян, захвативших по приказу патриарха ряд
угодий, на которые претендовал соседний помещик Роман Бобо-рыкин. Нарушив
традиционный судебный иммунитет патриаршьих вотчин, царские приставы своими действиями
вызвали у Никона взрыв бессильной ярости. «Откуда ты такое
дерзновение принял — сыскивать о нас и судить нас? — язвительно вопрошает
Никон.— Какие законы божии велят обладать нами, бо-жиими рабами? Не довольно
ли тебе судить вправду людей царства мира сего?.. Всем архиерейским рука твоя
обладает: страшно молвить, но терпеть невозможно, какие слухи сюда доходят,
что по твоему указу владык посвящают, архимандритов, игумнов, попов ставят и в
ставленных грамотах пишут равно-честна святому духу так: по благодати святого
духа и по указу великого государя... К тому же повсюду, по святым митрополиям,
епископиям, монастырям, безо всякого совета и благословения, насилием берешь
нещадно вещи движимые и недвижимые...» В запале полемики патриарх поднимается
до обличений социального характера. Он пишет царю: «Ты всем проповедуешь
поститься, а теперь и неведомо кто не постится ради скудости хлебной; во многих
местах и до смерти постятся, потому что есть нечего. Нет никого, кто бы был
помилован: нищие, слепые, хромые, вдовы, чернецы и черницы — все данями обложены
тяжкими, везде плач и сокрушение, везде стенание и воздыхание, нет никакого
веселящегося во дни сии».
Осенью 1662 г. Никон написал «Возражения» на ответы
греческого митрополита Паисия боярину Семену Стрешневу. В своих ответах
заезжий иерарх осуждал Никона за властолюбие и требовал его низложения. Именно
здесь, в «Возражениях», Никон наиболее четко сформулировал свой главный тезис —
«священство более есть царства». Эта идея, лежащая в основе
теократических притязаний всех воинствующих церковников средневековой Руси,
была высказана Никоном с предельной откровенностью: священство выше царства,
так же как небо выше земли; власть архиерея — солнце, царская власть —
«меньшее светило», месяц, светящий отраженным светом; власть царская — капля
дождя, тогда как власть архиерейская — дождевая туча.
В 1663 г. царь отправил доверенного человека, грека
Мелетия, к восточным патриархам с вопросами относительно наказания иерарха за
различные проступки. Хотя имя Никона и не было названо в тексте вопросов, но
патриархи прекрасно поняли, о ком идет речь. Желая угодить царю, они дали
ответы, на основании которых можно было осудить Никона. Однако в это же время
среди греческого духовенства наметилось и противоположное движение — в защиту
московского патриарха. Царь Алексей Михайлович по своему обыкновению колебался,
просил восточных патриархов приехать в Россию для разбора дела Никона.
Пока шли переговоры с православным Востоком, в Москве
дьяки усердно собирали всякого рода улики и обвинения против патриарха. Его
уличали в бесчинствах, жестокостях, незаконном присвоении имущества различных
церквей и монастырей.
18 декабря 1664 г. Никон неожиданно явился в Москву,
во время службы вошел в Успенский собор и занял патриаршье место. Находившееся
в храме духовенство во главе с ростовским митрополитом Ионой подошло к нему за
благословением как к главе церкви.
Приезд Никона был вызван дошедшими до него слухами о
том, что царь якобы более всего желает примириться с патриархом, но не может
первым пойти на соглашение. Однако слухи и уверения московских друзей Никона
оказались ложными. По приказу Алексея Михайловича Никон был выдворен из Москвы
и вновь помещен в Воскресенский монастырь.
|