Бояре из уделов обоих князей могли переходить
свободно; но это позволение не простиралось на остальных жителей; князья не
имели права покупать имений в чужом уделе, и в случае тяжб между жителями того
и другого удела, производился совместный суд, как бы между особыми
государствами, а если судьи обеих сторон не могли между собою согласиться, то
назначался суд третейский.
Таким образом, в то время, когда Москва возвышалась
над прочими русскими землями и распоряжалась их судьбою, в самой московской
земле возникало удельное дробление, естественно замедлявшее развитие
единовластия, но в то же время и принимались меры, чтобы, при таком дроблении,
сохранялась верховная власть лица, княжившего в самой Москве.
Личность великого князя Димитрия Донского
представляется по источникам неясною. Мы видим, что в его отрочестве, когда он
никак не мог действовать самостоятельно, бояре вели дела точно в таком же духе,
в каком бы их вел и совершеннолетний князь. Летописи, уже описывая его кончину,
говорят, что он во всем советовался с боярами и слушался их, что бояре были у
него как князья; также завещал он поступать и своим детям. От этого невозможно
отделить: что из его действий принадлежит собственно ему, и что его боярам; по
некоторым чертам можно даже допустить, что он был человек малоспособный и
потому руководимый другими; и этим можно отчасти объяснить те противоречия в
его жизни, которые бросаются в глаза, то смешение отваги с нерешительностью,
храбрости с трусостью, ума с бестактностью, прямодушия с коварством, что
выражается во всей его истории.
Из всех князей других русских земель всех опаснее для
Москвы казался Михаил, сын Александра Михайловича тверского. Он естественно
питал родовую ненависть к московским князьям и был при этом человек предприимчивый,
упрямого и крутого нрава. Бывши сначала князем в Микулине, он овладел Тверью,
назывался великим князем тверским и, в качестве старейшего, хотел подчинить
своей власти своих ближайших родственников, князей тверской земли.
Между ним и его дядей Василием кашинским возник спор
за владение умершего князя Семена Константиновича, который завещал его Михаилу
Александровичу. Так как дело по завещанию касалось церкви, то дело это разбирал
тверской епископ Василий и решил в пользу Михаила Александровича. Первопрестольник
русской церкви митрополит Алексий, сильно радевший о величии Москвы и ее
выгодах, был очень недоволен таким решением и призвал Василия в Москву.
Современники говорят, что тверской епископ потерпел
там большие «протори». Между тем Василию кашинскому послали из Москвы рать на помощь
против Михаила Александровича, и Василий отправился силою выгонять своего
племянника из Твери, но у Михаила Александровича также был могучий покровитель,
зять его, литовский великий князь Ольгерд, женатый на сестре его Иулиянии.
Кашинцы и москвичи не взяли Твери, а только успели наделать разорения Тверской
волости, как явился Михаил с литовскою помощью.
|