КАМЕННЫЙ КРЕМЛЬ ДМИТРИЯ ДОНСКОГО
Правление Дмитрия Донского и его ближайшего преемника
Василия Дмитриевича ознаменовано для Москвы быстрым расширением посада, по
сравнению с территорией которого площадь Кремля начинает казаться незначительной.
Рост позднейшей территории Китай-города и даже Белого города в основном
происходил в это время.
При Дмитрии Донском произошло новое расширение Кремля,
связанное с сооружением каменных стен. Создание каменного Кремля в Москве было
большим событием для всей Северо-Восточной Руси. До того только Псковская и
Новгородская земли знали каменные крепости, да и то в ограниченном количестве.
Почти одновременно с Москвой предприняли попытку построить каменный кремль
нижегородские князья. Однако летописная заметка, сообщающая о Нижегородском
кремле, оставляет впечатление, что он был только заложен, но не окончен. Во
всяком случае, в известном списке русских городов, помещенном во многих
летописях, из числа городов Залесской земли лишь Москва обозначена пометкой:
«Москва город камен». В богатой Твери так и не удосужились создать каменные
укрепления и довольствовались деревянными стенами, обмазанными глиной. Тут
необыкновенно ярко сказалось различие между политикой Москвы и Твери. Тверские
князья рано воздвигли каменный собор и украсили его мраморным полом, заказали и
сделали для него дорогие медные двери, но удовлетворялись деревянными
городскими стенами и не раз за это жестоко платились. В Москве поступили иначе.
Московские соборы XIV- XV столетий не привлекали внимание современников своими
редкостями, недаром же создания Калиты так быстро обветшали, зато в Москве
всегда пеклись о прочности городских укреплений и опередили другие города в
постройке каменных стен.
Летописная заметка о построении каменного Кремля не
оставляет сомнения, что этому делу придавали в Москве исключительное значение.
Вот что читаем в «Рогожском летописце», сохранившем лучше других древние и
исправные чтения: «Toe же зимы (1367 г. – М. Т.) князь великый Димитрей
Иванович, погадав с братом своим с князем с Володимером Андреевичем и с всеми
бояры старейшими и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и
сотвориша. Toe же зимы повезоша камение к городу». Сооружение каменного Кремля
требовало крупных затрат, поэтому понадобилось предварительное согласие
князя-совладельца Владимира Андреевича и старейших бояр, одним словом, того
боярского совета, который впоследствии стал известен под названием боярской
думы. Обращает на себя внимание и своеобразная, можно сказать, задорная
конструкция фразы: «…да еже умыслиша, то и сотвориша». Летописец точно хотел
подчеркнуть, что у московских князей намерение не расходится с делом.
Первый московский каменный Кремль, как показывают его
немногие остатки, был сложен из белого камня, а не кирпича, который почти не
употреблялся в это время в Северо-Восточной Руси. И. Е. Забелин предполагает,
что материал для него добыт из каменоломен села Мячкова при впадении Пахры в
Москву-реку. Действительно, до последнего времени в Мячкове стояла церковь,
сложенная из белого камня. Сооружение ее историки искусства относят к XVIII в.,
что едва ли правильно, так как при входах в нее сохранились древние порталы,
значительно более раннего периода. Тщательное сравнение культуры камней Московского
Кремля, построенного при Дмитрии Донском, с мячковским белым камнем
бесповоротно решило бы вопрос, откуда поступал в Москву строительный материал.
Пока же отметим только, что подвоз мячковского камня в столицу обеспечивался
Москвой-рекой. Летом камень везли на судах, зимой его легко было доставлять на
санях по замерзшему руслу. Каменные стены, конечно, строились длительное время
и не были еще закончены даже через 15 лет. В дни страшного Тохтамышева
нашествия 1382 г. стены Кремля оказались низкими, по-видимому, они так и
остались во многих местах до конца недоделанными. Поэтому Контарини утверждает,
что «…город Москва расположен на небольшом холме, и все строения в нем, не
исключая и самой крепости, деревянные». Ошибка итальянского путешественника
конца XV в. понятна, так как ему в глаза бросилось прежде всего обилие
деревянных деталей и пристроек к каменным стенам, которые как бы скрывались под
деревом. Во время пожаров такие стены выгорали, как это случилось в большой
московский пожар 1445 г., когда «…ни единому древеси на граде остатися». Стены
завершались «заборолами». И. Е. Забелин понимает под ними каменные зубцы,
промежутки между которыми заставлялись (забивались) толстыми досками в виде
забора для безопасности от стрел осаждающих. Возможно, это был обычный деревянный
забор древнерусских городов со скважнями. Однако и такие несовершенные каменные
стены были явлением выдающимся и хорошей защитой против нападений татар и
литовцев. Москвичи считали себя в безопасности «…селик тверд град имуще, иже
суть стены каменны и врата железны». Укрепления дополнялись рвом, прокопанным
от Неглинной до Москвы-реки. Упоминается также о каком-то вале – «спе» перед
городскими стенами. Возможно, такой вал существовал в виде дополнительного
укрепления. Может быть, дело надо понимать так, что самые каменные стены стояли
на валу.
|