|
ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН
День
был солнечный, и, если бы не прохладный ветерок, то даже под навесом было бы
жарко. Корабль неторопливо шел на веслах по Меотийскому озеру, постепенно
приближаясь к устью Танаиса, или, как называли его местные жители – Дона.
– Скоро
приедем, сеньор Луиджи, – отрапортовал боцман вышедшему из каюты хозяину
судна. – Вон, видны уже полумесяцы на мечетях Азака.
Азак
был татарским торговым городом в устье Дона. Корабль сеньора Луижи ди Геццо вез
туда сто сорок два бочонка с недорогим вином из Кафы. Впрочем, татары в винах
разбирались плохо, а для немногих настоящих ценителей Луиджи прихватил еще
дюжину бочек калабрийского полусладкого вина. В Азаке была фактория
венецианских купцов. Многие из них втридорога переплатят, чтобы почувствовать
во рту вкус настоящего итальянского солнца…
Так
размышляя, Луиджи стоял у борта, лениво озирая морскую гладь и постепенно
приближающийся берег. Ничто сейчас не тревожило его взгляд. Несколько рыбацких
лодок выбрасывали почти возле самого берега сети, да шел, точнее, медленно
полз, рассекая воды широким неповоротливым брюхом, груженый венецианский неф.
Видимо, он вышел из Азака поутру.
«Вот
она, несчастливая доля, – вздохнул сеньор Луиджи. – Если бы сейчас со
мной были те десять тысяч дукатов, что я так опрометчиво отдал в рост, я бы,
наверное, не плавал сам на корабле, подвергая себя постоянному риску, а уже
обосновался бы где‑нибудь в Кафе, в Галате, а может быть, даже и в Генуе, и
посылал бы в опасные путешествия своих младших компаньонов»
Неф
тем временем подошел ближе и на нем уже были отчетливо различимы фигурки людей.
«Интересно,
что за товар везет эта посудина? – заинтересовался Луиджи. – Уж не нагружена
ли она по самые борта шелками?»
И
он принялся внимательно вглядываться в очертания приближающегося корабля.
«А
корабль не бедный. Люди одеты хорошо. Если они скупали все это время китайские
шелка, то цена на них в Азаке, наверняка, сильно поднялась, – по лицу
судовладельца пробежала тень беспокойства. – Или, может, они закупали там
меха из северных стран?»
Вдруг
словно что‑то кольнуло сеньора Луиджи. На палубе подошедшего уже совсем близко
нефа он заметил до боли знакомый силуэт. И в голове сами собой всплыли слова
стряпчего.
«Дело
верное. Клянусь святой Магдаленой! Как только синклит назначит его епископом
всех Татарских и Литовских земель, этот ловкач вернет нам всю сумму с
процентами. Да как вернет! Мехами и шелком! Вот, у него даже княжеская печать
на пергаменте. Это даже вернее, чем дать взаймы самому Московскому князю!»
– Не
может быть, – всплеснул руками сеньор Луиджи ди Геццо.
– Что
вас так удивило? – поинтересовался, подойдя к хозяину, сеньор Адальберто,
с недавних пор компаньон Луиджи, бравый вояка, заведующий охраной корабельного
имущества.
– Мне
кажется, я вижу привидение. Или мне показалось?.. Посмотрите, дорогой мой
Адальберто. Вон тот человек, сутулый, с длинной седой бородой. Тот, что с
посохом и все время кутается в синий татарский халат. Я его, кажется, знаю.
Седобородый
человек, заметив, что на него указывают пальцем с другого корабля, переменился
в лице и поспешно отошел подальше от борта.
– Это
он! Он! – возбужденно запрыгал на месте Луиджи. – Попался, гаденыш!.. –
И судовладелец, свесившись с борта заорал во всю глотку, обращаясь к людям с
проплывающего мимо нефа: – Стойте! Остановитесь именем Генуи!!!
Пассажиров
как ветром сдуло с борта грузового корабля, а через секунду с него донесся
свисток боцмана, и гребцы, до этого лишь вяло шевелившие веслами, теперь
заработали ими гораздо быстрее.
– А!
Знает кошка, чье мясо съела! – сеньор Луиджи погрозил кулаком
проплывающему мимо кораблю. – Я узнал вас, сеньор Пимено! Я узнал вас и
требую назад свои десять тысяч дукатов!
– Да
что, в самом деле, случилось, сеньор Луиджи? – подбежал к хозяину корабля
боцман.
– Поворачивай
корабль, дурень, а не то они уйдут!
– Кто
уйдет? – захлопал боцман глазами. – А как же полтораста бочек
молодого Кафинского вина? Оно же может прокиснуть прежде, чем мы впарим его
татарам!
– И
черт с ним, с вином! На том корабле плывет негодяй, который должен мне десять
тысяч дукатов!
В
ответ боцман ошарашенно присвистнул и через секунду разразился потоком
ругательств и команд на страшной смеси греческого и итальянского языков.
Корабль сеньора Луиджи стал медленно разворачиваться.
– А
если они не захотят остановиться и выдать тебе этого сеньора Пимено? –
поинтересовался у хозяина корабля сеньор Адальберто.
– А
ты мне на что? – удивленно приподнял тот брови. – Если они не захотят
выдать мне должника по‑хорошему, то ты возьмешь этот корабль на абордаж!
Погоня
продолжалась уже два часа. Азак скрылся из вида, а корма венецианского нефа
была уже так близко, что до нее можно было добросить абордажный крюк.
– Стойте!
Если вы не остановитесь, то я прикажу стрелять из арбалетов! – рычал,
срывая голос, сеньор Луиджи. А его компаньон Адальберто сурово топорщил усы и
уже битый час целился из арбалета в высовывающуюся из‑за борта седую лысеющую
голову.
В
ответ на угрозы голова «сеньора Пимено» разразилась потоком русских
ругательств.
– Что
он говорит, Адальберто? Переведи. Ты же знаешь кое‑какие слова из их
варварского языка.
– Видно,
он и вправду татарский епископ. Орет что‑то непотребное про нашу
богоматерь, – пояснил вояка и снова прицелился в голову из арбалета.
Голова, охнув, немедленно скрылась за бортом. – Сдавайтесь! Иначе я
прикажу стрелять! – снова пригрозил Адальберто на итальянском. Затем он
крикнул то же самое по‑гречески и по‑русски.
|