|
КТО ТУТ В МИТРОПОЛИТЫ КРАЙНИЙ?
После
мятежа 1382 года митрополит Киприан не спешил возвращаться в Москву. «Той же
осенью был Киприан митрополит на Твери… князь же великий Дмитрий Иванович
послал за ним двух бояр своих: Семена Тимофеевича да Михаила Морозова, –
зовя его на Москву к себе». Но в Москве Киприан надолго не задержался.
«Той
же осенью князь великий Дмитрий Иванович послал за Пименом за митрополитом и
привели его из заточения». В Москву Пимена привезли уже после изгнания
Киприана, причем привезли его не прямо из Чухломы, а из Твери, о чем
свидетельствует Тверская летопись: князь Дмитрий «Пимена с честью привел с
Твери на Москву».
Видимо,
в Твери Пимен останавливался, дабы утвердить в городе свою власть. Ведь до того
здесь долгое время жил Кипри‑ан и наверняка настроил тверского князя и
архиепископа против Пимена.
Еще
до своего изгнания, находясь в Твери и предчувствуя разлад с великим князем,
Киприан написал «Повесть о Митяе» – своеобразное предостережение Дмитрию
Ивановичу от почти готового решения сменить митрополита. До этого, в 1381 году,
в похвальном слове митрополиту Петру Киприан мягко наставлял князя, рисуя
благостную картину послушания князя Ивана, отца Дмитрия, митрополиту Петру.
Теперь же тон Киприана изменился. В «Повести» он насмехается над своими недругами
– Митя‑ем, Пименом и продажным патриархом Нилом. Предостережение не помогло –
князь выслал Киприана из Москвы. Формальным предлогом могли послужить грамоты
против Киприана и в защиту Пимена, которые отправлял на Русь патриарх Нил,
прося московского князя избавить Пимена от «телесных бедствий» и принять его
как местного архиерея. Впрочем, ранее известие о по‑ставлении Пимена не
помешало Дмитрию Ивановичу наплевать на решение патриарха и призвать Киприана
на Москву.
Таким
образом, великий московский князь не отступился от идеи подчинить своей воле
Русскую православную церковь. Несговорчивого, самостоятельно действующего
Киприана Дмитрий Донской силой заменяет Пименом, полагая, что тот не выйдет из‑под
воли князя.
За
митрополита Киприана никто из церковных иерархов Руси не вступился. Феодор
Симоновский, бывший сторонником Кип‑риана, сумел не попасть в опалу и остался
духовником Дмитрия Ивановича. Архиепископ Дионисий Суздальский тоже сумел
быстро восстановить хорошие отношения с Московским великим князем, а Сергий
Радонежский по‑прежнему крестил новорожденных княжеских детей. И только игумен
серпуховского общежительского монастыря Афанасий по своей воле ушел вместе с
изгнанным из Москвы Киприаном.
Итак,
осенью 1382 года Русь имела трех митрополитов: Галиц‑кая Русь, захваченная
Польшей, имела своего митрополита Антония; южная и западная Русь, подвластная
Литве, – митрополита Киприана; Великая Русь – митрополита Пимена.
Но
такое положение дел сохранялось недолго. Дионисий, архиепископ Суздальский,
«…под видом исправления бедствующей русской церкви коварно забирает в свои руки
всю власть» – так пишет о событиях в Москве византийский летописец. Видимо,
Дмитрий Донской быстро разочаровался в Пимене, а Дионисий сумел втереться в
доверие к князю.
Летом
1383 года великий князь Дмитрий Иванович отправляет Дионисия в Византию для
того, чтобы константинопольский патриарх поставил его митрополитом всея Руси
вместо Пимена. Вместе с Дионисием едет духовник князя Феодор Симоновский.
Явившись к патриарху Нилу, архиепископ Дионисий вручил ему грамоты великого
князя Дмитрия и других князей, содержащие обвинения против Пимена, а игумен
Феодор Симоновский засвидетельствовал, что власть в Церкви по низложении Пимена
должен получить, согласно великокняжеской воле, Дионисий. Послы настаивали на
немедленном рукоположении Дионисия, патриарх же склонялся к долгому
расследованию. От этого послы пришли в ярость и «излили на всех нас (патриарха
и собор. – Прим. авт .) поток многих ругательств с прибавлением
насмешек, обвинений и ропота». То есть Дионисий, учтя опыт Пимена, решил, что
никаких денег на подкуп византийских мздоимцев все равно не напасешься, тем
более что главным аргументом в споре с византийцами являются напор и грубая
сила. Исходя из этого он и дей‑ст вова л.
Но
согласия не было и среди самих послов. Часто возникали распри, когда они,
«разделенные на две, нередко три партии, представляя в одно и то же время
противоречащие грамоты, обвиняя друг друга и восставая друг на друга…
производили разделение и раздор». Напрашивается предположение, что еще кто‑то
из послов захотел сделаться митрополитом всея Руси, раз уж все равно приехал в
Константинополь.
|