Щуры
запели жалостные песни в Коломне на забралах городских стен, на рассвете в
воскресенье, в день Акима и Анны. То ведь не щуры рано запели жалостные песни –
запричитали жены коломенские, приговаривая так: «Москва, Москва, быстрая река,
зачем унесла на своих волнах ты мужей наших от нас в землю Половецкую?» Так
говорили они; «Можешь ли ты, господин князь великий, Днепр загородить, а Дон
шлемами вычерпать, а Мечу‑реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь,
князь великий, у Оки‑реки ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили.
Уже ведь мужья наши побиты на ратях».
В
тот же день, в субботу, на Рождество святой Богородицы, разгромили христиане
полки поганых на поле Куликовом, на речке Непрядве.
И,
кликнув клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых
татар, золоченым шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. И
восхвалил он брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича: «Брат Дмитрий
Иванович, в злое время горькое ты нам крепкий щит. Не уступай, князь великий,
со своими великими полками, не потакай крамольникам! Уже ведь поганые татары
поля наши топчут и храброй дружины нашей много побили – столько трупов
человеческих, что борзые кони не могут скакать: в крови по колено бродят.
Жалостно ведь, брат, видеть столько крови христианской. Не медли, князь
великий, со своими боярами». И сказал князь великий Дмитрий Иванович своим
боярам: «Братья, бояре и воеводы, и дети боярские, здесь ваши московские
сладкие меды и великие места! Тут‑то и добудьте себе места и женам своим. Тут,
братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть». И воскликнул князь
великий Дмитрий Иванович: «Господи боже мой, на тебя уповаю, да не будет на мне
позора никогда, да не посмеются надо мной враги мои!» И помолился он Богу, и
Пречистой его матери, и всем святым, и прослезился горько, и утер слезы.
И
тогда, как соколы, стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы
полетели: поскакал князь великий Дмитрий Иванович со своими полками за Дон, а
за ним и все русское войско. И сказал: «Брат, князь Владимир Андреевич, –
тут, брат, изопьем медовые чары круговые, нападем, брат, своими полками
сильными на рать татар поганых».
И
начал тогда князь великий наступать. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские.
Поганые прикрыли головы свои руками своими. И вот поганые бросились вспять.
Ветер ревет в стягах великого князя Дмитрия Ивановича, поганые спасаются
бегством, а русские сыновья широкие поля кликом огородили и золочеными
доспехами осветили. Уже встал тур на бой!
Тогда
князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки
поганых вспять повернули и начали их бить и сечь беспощадно, тоску на них
наводя. И князья их попадали с коней, а трупами татарскими поля усеяны и кровью
их реки потекли. Тут рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными
дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая:
«Уже нам, братья, в земле своей не бывать и детей своих не видать, и жен своих
не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зеленую мураву, а в Русь
ратью нам не хаживать и даней нам у русских князей не прашивать». Вот уже
застонала земля татарская, бедами и горем наполнившись; пропала охота у царей и
князей их на Русскую землю ходить. Уже веселье их поникло.
Теперь
уже русские сыновья захватили татарские узорочья, и доспехи, и коней, и волов,
и верблюдов, и вина, и сахар, и дорогие убранства, тонкие ткани и шелка везут
женам своим. И вот уже русские жены забряцали татарским золотом.
Уже
по Русской земле разнеслось веселье и ликованье. Преодолела слава русская хулу
поганых. Уже низвергнут Див на землю, а гроза и слава великого князя Дмитрия
Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, по всем землям пронеслась.
Стреляй, князь великий, по всем землям, рази, князь великий, со своей храброй
дружиной поганого Мамая‑хиновина за землю Русскую, за веру христианскую. Уже
поганые оружие свое побросали, а головы свои склонили под мечи русские. И трубы
их не трубят, и приуныли голоса их.
И
метнулся поганый Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе‑городу.
И молвили ему фрязи: «Что же это ты, поганый Мамай, заришься на Русскую землю?
Ведь побила теперь тебя орда Залесская. Далеко тебе до Батыя‑царя: у Батыя‑царя
было четыреста тысяч латников, и полонил он всю Русскую землю от востока и до
запада. Наказал тогда Бог Русскую землю за ее согрешения. И ты пришел на
Русскую землю, царь Мамай, с большими силами, с девятью ордами и семьюдесятью
князьями. А ныне ты, поганый, бежишь сам‑девят в лукоморье, не с кем тебе зиму
зимовать в поле. Видно, тебя князья русские крепко попотчевали: нет с тобой ни
князей, ни воевод! Видно, сильно упились у быстрого Дона на поле Куликовом, на
траве‑ковыле! Беги‑ка ты, поганый Мамай, от нас за темные леса!»
Как
милый младенец у матери своей земля Русская: его мать ласкает, а за баловство
розгой сечет, а за добрые дела хвалит. Так и господь Бог помиловал князей
русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира
Андреевича, меж Дона и Днепра, на поле Куликовом, на речке Непрядве. И стал
великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, с князем Владимиром
Андреевичем, и с остальными своими воеводами на костях на поле Куликовом, на
речке Непрядве. Страшно и горестно, братья, было в то время смотреть: лежат
трупы христианские, словно сенные стога, у Дона великого на берегу, а Дон‑река
три дня кровью текла. И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Сосчитайтесь,
братья, скольких у нас воевод нет и скольких молодых людей недостает?»
Тогда
отвечает Михаиле Александрович, московский боярин, князю Дмитрию Ивановичу:
«Господин князь великий Дмитрий Иванович! Нет, государь, у нас сорока бояр
московских, двенадцати князей белозерских, тридцати новгородских посадников,
двадцати бояр коломенских, сорока бояр серпуховских, тридцати панов литовских,
двадцати бояр переяславских, двадцати пяти бояр костромских, тридцати пяти бояр
владимирских, пятидесяти бояр суздальских, сорока бояр муромских, семидесяти
бояр разянских, тридцати четырех бояр ростовских, двадцати трех бояр
дмитровских, шестидесяти бояр можайских, тридцати бояр звенигородских, пятнадцати
бояр угличских. А посечено безбожным Мамаем двести пятьдесят три тысячи. И
помиловал Бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество».
И
сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Братья, бояре и князья и дети боярские,
суждено вам то место меж Дона и Днепра, на поле Куликовом, на речке Непрядве.
Положили вы головы свои за святые церкви, за землю за Русскую и за веру
христианскую. Простите меня, братья, и благословите в этом веке и в будущем.
Пойдем, брат, князь Владимир Андреевич, во свою За‑лесскую землю к славному
городу Москве и сядем, брат, на своем княжении, а чести мы, брат, добыли и
славного имени!» Богу нашему слава.
|