В
сложившихся обстоятельствах Мухаммед одобрил план, который озадачил как его
современников, так и большинство историков его правления. Вместо концентрации своей
армии для отражения нападения монголов он распылил войска, разместив
значительную их часть в больших укрепленных городах, подобных Отрару, Бухаре и
Самарканду; лишь перед некоторыми соединениями хорезмской армии была поставлена
задача обеспечения коммуникаций между гарнизонами городов и полевого
маневрирования; тем временем были отданы приказания наместникам Персии собрать
там резервную армию. С моей точки зрения, план войны Мухаммеда мог базироваться
на его оценке информации относительно китайской кампании Чингиса, переданной
ему послами, которых он направил к Чингису до разрыва между двумя властителями.
До этого времени монголам не удалось взять штурмом ни одной крепости. Если
таковы были расчеты стратегии Мухаммеда, то он жестоко просчитался. Чингисхан
имел теперь в распоряжении множество китайских военных инженеров, готовых ему
помочь. Неясно, были ли некоторые орудия осады, подобные катапультам, которые
монголы использовали в туркестанской кампании, действительно привезены из
Китая, или все они строились непосредственно на месте мусульманскими техниками
под руководством китайцев. Фактом является лишь то, что эти машины
использовались во многих случаях. Когда не применялось никаких машин, монголы
использовали элементарные приспособления и тактику в своей осаде укрепленных
городов, подобных Отрару и Бухаре, например, заполнение рвов грязью и камнями
или постройку осадных конструкций для штурма стен. Предположительно эти работы
направлялись китайскими инженерами или же обученными ими монголами. Военнопленные
и призванные для несения воинской повинности местные жители использовались в
качестве рабочей силы. Во многих случаях их также посылали первыми на штурм
стен, большинство погибало, но это мало беспокоило монголов.
Осенью
1219 г. войска Чингисхана появились у стен Отрара. Оставив несколько туменов
для осады этого города, монгольский император прямо направился к Бухаре с
избранными войсками своей армии. На его пути многие малые селения сдавались без
боя, избегая таким образом уничтожения. Монголы приказывали в каждом случае
срыть городские стены; в целом население не беспокоили, но оно должно было
поставить должное количество работников и заплатить умеренную контрибуцию.
Власти Великого города Бухары, однако, решили защищать город. Лишь после того
как гарнизон в попытке проникнуть через кольцо осады покинул город и погиб в
бою, Бухара сдалась. Отчаянная группа воинов, запертых во внутреннем замке,
продолжала сопротивление в течение еще двенадцати дней, до тех пор, пока
большинство из них не было убито. Когда все закончилось, Чингисхан приказал
населению оставить город и все имущество. Торговцы и ремесленники были
рекрутированы на работу для монголов. Другие люди были предоставлены своей
судьбе и, согласно некоторым источникам, большинство из них погибли. Оставленный
город был отдан на разграбление солдатам, в результате чего он сгорел (1220
г.).
Бухара
стала примером для всех вражеских городов, которые не желали покориться без
борьбы. Когда пал Отрар, его наместник, виновный в убийстве торговцев каравана
Чингиса, был захвачен живым и скончался после мучительных пыток. Вскоре и
Самарканд также был взят монголами. Потеряв таким образам основные свои
крепости и лучшие войска, Хорезм‑шах и его сын сбежали на юг. Различие в
характерах отца и сына стало теперь совсем очевидным. Мухаммед думал лишь о
своей собственной безопасности, которая, как он надеялся, была ему обеспечена
на острове в Каспийском море. Джалал ад‑Дин, напротив, хотел продолжить
сопротивление и по прибытии в Газни, в Афганистане, сразу же начал организацию
новой армии. Два монгольских тумена, возглавляемые соответственно Джэбэ и
Субэдэем, были посланы на юг, чтобы захватить убегающего шаха. Потеряв из виду
Мухаммеда, монгольский экспедиционный корпус завоевал территорию вдоль южного
берега Каспийского моря и достиг Азербайджана, наиболее западной провинции
государства Хорезм‑шаха. Два полководца попросили теперь разрешения Чингисхана
двинуться на север через Кавказ, чтобы провести разведку «западных стран».
Чингис одобрил их планы. В результате был совершен дерзкий рейд на Южную Русь в
1220‑23 гг., в ходе которого русским было нанесено тяжкое поражение в битве на
Калке.
Военные
операции основных монгольских армий в 1220‑21 гг. имели двойную задачу: захват
столицы Хорезма, Ургенча, и разгром вновь сформированной армии Джалал ад‑Дина.
Против последнего Чингисхан сначала послал тумен под командованием своего
сводного брата Шиги‑Хутуху, верховного судьи. Эти войска были разбиты Джалал ад‑Дином,
что стало единственной неудачей монголов в ходе туркестанской кампании. Затем
Чингисхан, осознав серьезность ситуации, в сопровождении самого младшего сына
повел свою главную армию против хорезмского принца. Джалал ад‑Дин отступил, но
принял битву на берегах верхнего Инда. Здесь его армия была разбита, а его жены
и дети захвачены монголами. Сам же он, однако, кинулся со своим конем в бурную
реку, переплыл на другой берег и скрылся по суше, добравшись в конечном итоге
до Дели. В течение некоторого времени Чингисхан, очевидно, взвешивал
возможность продолжения своей кампании далее на юг завоевания Индии. Как он,
так и его советники поняли, однако, огромные трудности всего этого предприятия
и, в особенности, — преодоления высоких горных цепей. Среди противников
кампании был и Елюй Чуцай. В конце концов монгольский хан решил оставить эту
идею и повернул свою армию назад.
Тем
временем три его сына — Джучи, Чагатай и Угэдэй — которым было приказано
захватить Ургенч, преуспели в этом после некоторой задержки, объяснимой ссорой
Джучи с двумя другими братьями. В качестве выполнения части осадных операций
монголы разрушили главную дамбу на Амударье над городом, чем нанесли
невосполнимый ущерб всей системе ирригации и, в итоге, хорезмскому сельскому
хозяйству. До недавнего времени полагали, что разрушение великой дамбы также
привело к изменению русла Амударьи, которая якобы повернула на запад и стала
вливаться в Каспий, а не в Аральское море, как прежде. Недавние археологические
раскопки, однако, не подтверждают эту теорию.
После
завершения завоевания Туркестана Чингис дал себе и армии отдых. Именно в это
время он вел философские беседы с даосским монахом Чан‑Чуном. Уже в 1219 г.
Чингис услышал, что даосы хорошо понимают алхимию и близки к открытию эликсира
жизни. Поэтому он предложил Чан‑Чуну, который рассматривался как наиболее известный
представитель этой школы, посетить его. До этого Чан‑Чун отказывался от
подобных приглашений, но на сей раз согласился и проделал длительное и сложное
путешествие. В лагере Чингиса он был встречен с великими почестями. В ходе
первой встречи император немедленно выразил желание получить секрет
продолжительности жизни. Философ честно сказал, что не обладает таким секретом.
Хотя и разочарованный, Чингисхан не потерял интереса к даосскому учению и
устроил еще три встречи с Чан‑Чуном. Кара‑киданский офицер переводил слова
последнего на монгольский. Чингисхан был доволен лекциями и отметил, что
философия Чан‑Чуна может поддерживать жизнь человека, даже если и не может
сделать человека бессмертным.
|