Вопрос о характере и темпах развития
полевой барщины крестьян имеет принципиальное значение для оценки роли
общинного землепользования и землеустройства в период до появления первых
юридических актов, связанных с упорядочением крестьянских переходов.
Б.Д. Греков, а до него А.И.
Никитский и некоторые другие историки считали, в частности, что «ни в XV в., ни
в некоторой части XVI в. собственной запашки у крупных и средних
землевладельцев Новгородской области еще нет». Однако в
последние десятилетия положение в историографии резко изменилось. О
существенном значении отработочной ренты в системе феодальной эксплуатации
крестьянства в Древней Руси xiv-xv вв. собран довольно большой фактический
материал в работах А.П. Пьянкова, А.Д. Горского и Л.В. Черепнина.
Авторы этих работ с большей или меньшей уверенностью утверждают тезис о
распространении в этот период полевой крестьянской барщины. Против этого тезиса
выступил Г.Е. Кочин. Он пришел к выводу о том, что
«производство зерновых хлебов в собственном xoзяйстве феодалов-землевладельцев
в изучаемое… время занимало скромное место», а полевой барщины в собственном
смысле еще не было. Л.В. Черепнин согласился с этим замечанием
и признал, что факты о барщине в xiv-xv вв. действительно отражают практику
десятинной пашни, близкой к издольщине.
Наиболее раннее и обстоятельное свидетельство
о практике жеребьевой или десятинной пашни – уставная грамота 1391 г.
митрополита Киприана Цареконстантинову монастырю. В ней отражен
немаловажный момент: «игуменов жеребей весь рольи орать взгоном». Поголовное
участие крестьян в обработке пашни («взгоном», «згоном») в эту эпоху могло
означать лишь одно: очень небольшой размер «игумнова жеребия».
Видимо, в xiv
в., да и в значительной мере в xv в., такая запашка была очень невелика. Только
ее мизерность позволяла монастырям просить крестьян в порядке зачета в круг их
повинностей обрабатывать ее на монастырь. Отголосок именно таких отношений
можно видеть в одном из нормативных хозяйственных документов второй половины
xvi в., т.е. времени, когда господская запашка стала уже повсеместным явлением,
а величина ее постепенно становилась заметным бременем для крестьян.
Из жалованной грамоты царя Ивана Васильевича
Кирилло-Белозерскому монастырю вытекает, что господская запашка заводилась в
обмен на льготы крестьянам в государственных налогах и повинностях. Запашка
была еще весьма скромной по своим размерам. Тягловое распределение барщины
организовывалось по вытям (по 1 дес. запашки на выть). Самое же главное для нас
заключено в оговорке: «А изоидутся в котором поле за десятинами пашня, и им
бога ради спахати згоном» (т.е., если в каком-либо селе размеры господского
поля не уложатся в повытный расклад по одной дес. на выть и окажется лишний
участок, то крестьянам предлагается вспахать его на добровольных началах «во
имя бога»).
|