Биография князя Даниила, как, впрочем, и многих других
военачальников той эпохи, может быть представлена лишь сохранившимися в
источниках скупыми сведениями об их назначениях и походах. Живое лицо человека
и даже степень его личного участия в военных операциях чаще всего скрыты за
стеной молчания летописей. Князь Даниил впервые появляется в источниках в 1457
году, когда вместе с дядей, И. Ю. Патрикеевым, и старшим братом Иваном Булгаком
он пожертвовал сельцо в Московском уезде митрополичьему дому. Есть основания
думать, что отец Даниила князь В. Ю. Патрикеев умер в молодости. Вероятно,
воспитанием племянника занимался его дядя - И. Ю. Патрикеев, один из виднейших
московских бояр последней трети XV века.
Даниил Щеня явно не принадлежал к числу временщиков,
стремительно возносившихся из безвестности и так же внезапно исчезавших во
мраке застенка или "молчательной кельи" дальнего монастыря. Он шел к
славе путем медленного и неприметного восхождения по лестнице собственных
заслуг и достоинств. И потому мы вновь встречаем его в источниках лишь 18 лет
спустя, да и то в скромной роли одного из "бояр" - в широком смысле
этого слова - свиты Ивана III, сопровождавшей его во время мирного похода в
Новгород в 1475 году. После этого он вновь надолго уходит в неизвестность. Лишь
в 1488 году Даниил является на исторической сцене, но опять-таки в качестве
второстепенной фигуры. Известно, что в числе других знатных лиц он
присутствовал на приеме посла, прибывшего в Москву от императора Священной
римской империи.
Однако не приходится сомневаться, что Даниил уже в
молодости отличился на поле сражения. Об этом косвенно свидетельствует тот
факт, что в 1489 году в свой первый отразившийся в источниках поход - на Вятку
- Даниил шел уже воеводой Большого полка. Иван III знал цену своим
приближенным, и столь ответственное назначение мог получить лишь человек,
известный своими полководческими способностями.
Поход на Вятку был далеко не заурядным военным
предприятием и имел большую предысторию. Вятская земля в силу своего удаленного
и обособленного положения даже во второй половине XV века слабо подчинялась
великокняжеской администрации. Московские наместники, иногда там появлявшиеся,
конфликтовали с местной знатью как русского, так и удмуртско-татарского
происхождения ("арскими князьями"). На Вятке царил дух новгородской
вольницы, столь сильно ощущавшейся в соседнем Подвинье. Вятчане, как и новгородцы,
поддерживали галицко-звенигородских князей в их борьбе с Василием Темным.
Первая попытка Василия Темного подчинить Вятку была
предпринята в 1458 году и оказалась неудачной. Но уже на следующий год из
Москвы было послано новое войско, которым командовал князь Иван Юрьевич
Патрикеев - родной дядя Даниила Щени. Вторым воеводой был в этом походе князь
С. И. Ряполовский. На стороне москвичей выступили против Вятки и устюжане.
Московские воеводы взяли вятские городки Котельнич и
Орлов, осадили столицу края - Хлынов (современный город Киров). В итоге вятчане
покорились Василию Темному "на всей его воле", то есть безусловно и
безоговорочно. Однако, когда войска ушли, ситуация на Вятке вновь осложнилась.
Местная знать разделилась на "московскую" и
"антимосковскую" партии. Первая из них, поддерживая "государя
всея Руси" Ивана III, высылала отряды вятчан для участия в ряде его
походов - на Новгород, Пермь и Югру. В тяжелом для Москвы 1471 году вятчане
совершили смелый набег на столицу Золотой Орды - Сарай.
"Антимосковская" партия, напротив, выступала за полную
самостоятельность Вятки. Бояре, принадлежавшие к этой группировке, были
организаторами ряда набегов на северные владения великого князя. Особую
опасность для Ивана III представляло сближение части вятских бояр с враждебными
Москве казанскими ханами, наметившееся в середине 80-х годов.
|