Поэтому вряд ли можно связывать с
этой проблемой поездку архиепископа Иоанна к митрополиту в 1401 г. и его затянувшееся
почти на три с половиной года пребывание в Москве: «В лето 6909. Поиха владыка
Иоан к митрополиту на Москву Киприяну, позван от него о святительскых делех месяца
марта в 6, в среду Крестънои неделе, из Новагорода, и митрополит владыку
принял»; в 1404 г.
«прииха в Новъгород владыка Иоан месяца июля в 15 день, быв на Москве 3 годы и
4 месяци у Киприяна митрополита».
Митрополит Киприан умер 16 сентября
1406 г.;
в его прощальной грамоте, написанной за три дня до смерти, нет даже намека на
конфликт с Новгородом по поводу митрополичьего суда. Как видно из грамоты
тверскому епископу Илие, проблема «позывного суда» митрополита опять возникла с
приходом в Москву на место Киприана нового главы Русской Церкви митрополита
Фотия.
Он прибыл из Константинополя в 1410 г., а в марте 1412 г. «езди владыка Иван
на Москву к митрополиту Фотию». Поскольку это была единственная при Фотии поездка
архиепископа Иоанна в Москву, значит именно тогда новгородский
владыка «ялся был ту старину церковную отправити, да не отправил». Новые
обещания, также не выполненные, как об этом свидетельствует тот же документ,
были даны Фотию в 1416 г.
при поставлении Симеона и в 1424
г. при поставлении Евфимия I Брадатого. Проблема
митрополичьего суда в Новгороде и к 1430 г. оставалась неисчерпанной.
Между тем ссылки на нарушение
«старины» в вопросе о «позывном суде», как представляется, служат лишь для
вуалирования истинного смысла пожалования тверскому епископу прав в
пограничных с его епархией новгородских приходах. «И ныне,— пишет Фотий Илие,—
что еси ко мне приказал с моим боярином с Иваном с Ильичем с Сурмою, чтобы ти
поставляти во священство от тоя архиепископиа к тебе приходящих Новгородцкыа,
из Бежицкого Верха и с Волока, диаков в диаконы и диаконов в священство
свершати; и наше убо смирение, за настоящую о сем нужю времени и за несмотрение
о том Великого Новагорода, волю дает твоему боголюбию (...) А от иных бо еси
властей тое Новгородские епископье не принимал, ни поставлял, как есмь тобе и
преже сам говорил, а ныне и пишю, блюдучи своего сану по правилом».
Бежецкий Верх и Волок Ламский
входят в число новгородских волостей, формулярный список которых неизменно
повторяется во всех докончаниях Новгорода с великими князьями, определяющих их
взаимоотношения.
«Новгородские волости» обладали
статусом, особо защищавшим их от любых форм вмешательства со стороны аппарата
княжеского управления: «А се, княже, волости новгородьскые: Волок со всеми
волостьми, Тържьк, Бежице, Городець Палиць, Мелечя, Шипино, Егна, Заволочье,
Тре, Перемь, Печера, Югра, Вологда».
|