Докончание 1 июля 1450 г. — типичный пример
иерархического договора, в котором четко определялись взаимные права и
обязанности старшего и младшего князей. Отдавая решающие политические
преимущества великому князю Московскому, докончание вместе с тем сохраняло
характер двустороннего союзного договора и гарантировало полный внутренний
суверенитет удельного княжества.
Докончание 1450 г. отразило традиционное феодальное
межкняжеское право Русской земли в том виде, в каком оно сложилось к началу
второй половины XV в. В основе этого права лежит несколько принципиальных положений,
содержащихся во всех княжеских договорах начиная со времен сыновей Ивана
Калиты.
Первое из этих положений — установление иерархии
договаривающихся князей, выражаемой в терминах условного родства. С этой
иерархией неразрывно связан второй основной элемент межкняжеского права —
принятие взаимных обязательств, вытекающих из «братства» — военно-политического
союза договаривающихся князей. Обязательства эти к середине XV в. носили, как
видим, неравноправный характер — в этой неравноправности и реализовалась
иерархия «братьев». Третий необходимый элемент межкняжеского договора — взаимное
обязательство «не вступаться» в земли друг друга, т.е. гарантия политической и
территориальной неприкосновенности княжества. Это обязательство, как правило,
носило формально равноправный для обеих сторон характер и распространялось не
только на самих договаривающихся князей, но и на потомков. Четвертым элементом
межкняжеского права была взаимная гарантия политических и имущественных прав
бояр и слуг вольных — непосредственной политической и классовой опоры любого
князя в его княжении. Их права: свобода отъезда от одного князя к другому,
неприкосновенность вотчин, экстерриториальность военной службы (кроме особого
случая «городной осады»).
Докончание 1450 г., как и другие межкняжеские договоры,
представляет собой в сущности юридическое оформление удельной системы.
Феодальное право гарантировало основные политические прерогативы и интересы
удельного князя и его бояр.
Характерная черта духовной Василия Темного — полное
умолчание обо всем, что выходило за пределы Московского великого княжества.
Великие княжения Рязанское и Тверское, Господин Великий Новгород и Господин
Псков в духовной не упомянуты. Это не ограниченность политического кругозора, а
тот же учет реальной действительности. Каждая из этих земель имела
самостоятельное политическое бытие, свою политическую традицию, свой строй
внутренних отношений. С великим княжеством Московским эти земли связывались
системой двусторонних договоров.
Южный сосед Московской земли — великое княжество
Рязанское, осколок древнего Черниговского удела потомков Святослава Ярославича
(второго из сыновей Ярослава Мудрого), перечисленных в его предсмертном «ряде»
(завещании). Многострадальная Рязанская земля приняла когда-то на себя первый
удар Батыевых полчищ, а затем, на протяжении двух столетий, регулярно опустошалась
ханами и ордынскими «царевичами». Тщетно пытался Олег Иванович, последний
сильный рязанский князь, отстаивать свою независимость, лавируя между Москвой и
Ордой. Войска Дмитрия Донского нанесли ему решительное поражение, но не столько
оно, сколько рост политического и экономического могущества Москвы привел к
тому, что к концу XIV в. с самостоятельной ролью Рязанского княжества было
покончено. Сын Олега Федор был женат на дочери Донского Софье Дмитриевне и
выдал свою дочь Василису за одного из сыновей Владимира Храброго — система
династических браков скрепляла московско-рязанский союз.
По докончанию 20 июля 1447 г., Рязанский великий
князь Иван Федорович признавал Василия Темного «братом старейшим», Ивана
Можайского, тогдашнего союзника Москвы, — «братом», Михаила Верейского и
Василия Серпуховского — «братьями молодшими». Эти формулы тонко отражают иерархию
отношений и ограничение самостоятельности Рязанского великого княжения: в
отношениях с Москвой оно выступало в качестве младшего партнера. Тем самым
Рязань формально втягивалась в систему политической иерархии, во главе которой
стоял великий князь Московский: Василий Васильевич и его «братья» обязались не
только «быть заодин» с Иваном Федоровичем, но и «печаловаться» о нем, и
«боронити» его, т.е. опекать, защищать, помогать и т.п. В докончании особое
внимание уделялось татарам и Литве, подчеркивалось «одиначество» (единство)
договаривающихся сторон в отношениях с этими наиболее реальными политическими
противниками. Москва и Рязань фактически заключали союз против Литвы, причем
великий князь Московский брал на себя одностороннее обязательство защищать
Рязань от литовцев. Рязанский великий князь в свою очередь принимал
одностороннее обязательство не вести переговоров без ведома Москвы; Василий же
Темный обязался только включать Ивана Рязанского в свои договоры, представляя,
таким образом, его интересы и его личность. Эта статья докончания, как и
другие, раскрывает реальное содержание отношений между «старшим» и «молодшим»
«братьями». Фактически это отношения политического протектората.
Покровительство Москвы простиралось и на систему внутренних межкняжеских
отношений Рязанского великого княжения: великий князь Московский выступал
арбитром в делах Рязани и Пронска, т.е. в спорах между великим и удельным
князьями Рязанской земли. В докончании признавались протекторат Москвы над
Тарусой как реально существующий факт и такой же протекторат над Новосилем как
эвентуальная возможность: великий князь Рязанский в обоих случаях обязался
иметь с соответствующими князьями «любовь», т.е. быть в мире и дружбе. В свою
очередь Василий Московский обязался «не вступатися» в Тулу и Берестей, признавая
их тем самым сферой политического влияния своего партнера.
Великий князь Рязанский, как и удельный князь
Московского дома, — «брат молодший» великого князя Московского, далеко не
равноправный военно-политический партнер. Но удельный князь Вереи и Белоозера в
то же время совладелец Москвы. С другой стороны, договор Москвы с Рязанью не
касался вопросов выплаты ордынского «выхода» — очевидно, Рязанский великий
князь в этом вопросе сохранял самостоятельность. В федерацию русских земель, возглавлявшуюся
великим князем Московским, Рязанское великое княжество входило не на таких
основаниях, как Верейско-Белозерский удел. Оно сохраняло свою внутреннюю
политическую структуру и суверенитет в большей мере, чем удел Московского дома.
Отношения Москвы с Рязанью в 50-х годах могут
послужить наглядной иллюстрацией действенности договора 1447 г. Умирая в 1456 г., великий князь Иван
Федорович «княжение же свое… и сына своего Васильа приказал великому князю
Василию Васильевичу». Московский великий князь восьмилетнего княжича «с сестрою
его взял к себе на Москву, а на Рязань послал наместники свои, и на прочая
грады и на власти» (волости. — Ю. А.) — статья о «печаловании»
действовала эффективно.
Когда в августе 1460 г. к стенам Переяславля Рязанского подошли
ордынцы во главе со своим новым ханом Ахматом, город оказал мужественное и
успешное сопротивление, отбивая многодневные приступы с большими потерями для
противника. Упорная оборона Переяславля Рязанского была полной неожиданностью
для татар, которых навел Казат-улан мурза, «не чающе от Руси ничего
сопротивления». Эта неожиданность будет понятной, если вспомнить, что еще с 1456 г. по рязанским городам
были посажены московские наместники и оборона рязанских земель и самой Рязани
входила в их прямые обязанности. Не преуменьшая мужества самих рязанцев (о
котором прямо говорят летописи), можно думать, что в обороне Переяславля от
Ахмата участвовали и московские войска: именно это могло оказаться неожиданным
для ордынцев и сыграть важную роль в спасении города.
Служилые люди Рязанского княжества нередко переходили
на службу к московскому князю. Формально подтвержденное в докончании
традиционное право перехода бояр и вольных слуг («А боярам и слугам межи нас
волным воля») — один из основных устоев удельной системы — в отношениях между
«старшим» и «молодшим» «братьями» имело особое значение. Оно создавало
легальную возможность пополнять ряды московских феодалов за счет наиболее
энергичных и способных выходцев из других княжеств. О переходе рязанских
служилых людей на более перспективную и надежную службу к великому князю
Московскому можно судить по «Сказанию об умершем отроке» — сочинению Родиона
Кожуха, включенному в митрополичью летопись. Главный персонаж «Сказания»
(действие которого происходит в январе 1460 г. в Новгороде, во время поездки туда
Василия Темного) — великокняжеский «отрок постельник… именем Григорий Тумгень,
сын некоего боярина, именем Василия, отчества же его от страны Рязанское».
Выходец из Рязани, сын рязанского «боярина» (т.е., видимо, феодала в широком
смысле этого слова), он стал одним из ближайших слуг Василия Темного,
пользовался его расположением и покровительством. Подобный факт, по-видимому,
не исключение. У автора «Сказания» во всяком случае он не вызывал никакого
удивления — надо думать, что к таким вещам в Москве привыкли. В том же «походе
миром» 1460 г.
слугой Федора Басенка — одного из наиболее видных деятелей последнего
десятилетия правления Василия Темного — оказался тоже рязанец, Илейка Усатый.
Тем не менее Рязанское великое княжение к 60-м годам —
политическая реальность. Протекторат Москвы не разрушал внутренней структуры
этого княжества. Московские наместники в рязанских городах — временное явление,
до возмужания нового великого князя, воспитывавшегося в Москве.
На северо-западе Московское великое княжение граничило
с Тверской землей. Когда-то Верхнее Поволжье входило в состав старого великого
княжения Владимирского — основной политической структуры Северо-Восточной Руси.
После смерти Всеволода Большое Гнездо Тверь принадлежала его сыну Ярославу
Переяславскому, а затем досталась Ярославу Ярославичу — младшему брату
Александра Невского. Ярослав Тверской был сильнейшим князем своего времени и
несколько лет занимал великокняжеский стол. Все последующее столетие было
наполнено кровавой борьбой Твери и Москвы за первенство в Русской земле.
Правнук Ярослава Михаил Александрович вынужден был склонить голову перед
Дмитрием Донским. С этого времени (1375 г.) Тверь окончательно признала приоритет
Москвы.
|