Если в XVI столетии князья Шуйские являлись на
исторической сцене прежде всего как полководцы, мужественные стражи русских
рубежей, то последнее поколение рода, словно исчерпав некий таинственный
источник мужества и благородства, отличалось лишь на поприще дворцовых интриг и
коварства. Конечно, в этом проявилась не только печать вырождения, но и
пагубное воздействие самой эпохи, в которую они сформировались как личности. Полное
кровавых безумств и всеобщего страха правление Ивана Грозного воспитало у
молодого поколения близкой ко двору русской аристократии явное предрасположение
к подлости. Среди тех, кто прошел эту страшную школу, мы тщетно стали бы искать
героев и подвижников.
Здесь уместно будет вспомнить одно суждение русского
историка прошлого столетия Н. И. Костомарова. Говоря об упадке нравов в конце
XVI столетия, он особенно выделял "лживость", которая "сделалась
знаменательною чертою тогдашних московских людей. Семена этого порока
существовали издавна, но были в громадном размере воспитаны и развиты эпохою
царствования Грозного, который сам был олицетворенная ложь. Создавши опричнину,
Иван вооружил людей одних против других, указал им путь искать милостей или
спасения в гибели своих ближних, казнями за явно вымышленные преступления
приучил к ложным доносам и, совершая для одной потехи бесчеловечные злодеяния,
воспитал в окружающей его среде бессердечие и жестокость. Исчезло уважение к
правде и нравственности, после того как царь, который, по народному идеалу,
должен был быть блюстителем того и другого, устраивал в виду своих подданных
такие зрелища, как травля невинных людей медведями или всенародные истязания
обнаженных девушек, и в то же время соблюдал самые строгие правила
монашествующего благочестия. В минуты собственной опасности всякий человек
естественно думает только о себе; но когда такие минуты для русских
продолжались целые десятилетия, понятно, что должно было вырасти поколение
своекорыстных и жестокосердных себялюбцев, у которых все помыслы, все
стремления клонились только к собственной охране, поколение, для которого, при
наружном соблюдении обычных форм благочестия, законности и нравственности, не
оставалось никакой внутренней правды. Кто был умнее других, тот должен был
сделаться образцом лживости; то была эпоха, когда ум, закованный исключительно
в узкие рамки своекорыстных побуждений, присущих всей современной жизненной
среде, мог проявить свою деятельность только в искусстве посредством обмана
достигать личных целей. Тяжелые болезни людских обществ, подобно физическим
болезням, излечиваются не скоро, особенно когда дальнейшие условия жизни
способствуют не прекращению, а продолжению болезненного состояния; только этим
объясняются те ужасные явления Смутного времени, которые, можно сказать, были
выступлением наружу испорченных соков, накопившихся в страшную эпоху Ивановских
мучительств" (44, 7–8).
Братья Шуйские — Андрей, Василий (будущий царь),
Дмитрий и Иван — в юности не обрели тех родовых добродетелей и христианских
моральных императивов, которые в той или иной мере были присущи всем их
предкам. Не потому ли нам практически нечего сказать о них как о воеводах, заслуживших
уважение современников и потомков если не великими победами, то хотя бы
мужеством и честным исполнением своего долга?
Выдающиеся полководцы — как, впрочем, и вообще
творческие, одаренные люди — в повседневной жизни, как правило, бывают
прямодушными и открытыми. Именно поэтому они так легко гибнут в хитросплетениях
дворцовых интриг. Но есть и обратная закономерность: мастера тайной дипломатии
обычно бывают трусоваты и начисто лишены полководческого дара, который в
большой мере состоит из умения сплачивать людей, сообщать им свою волю и
мужество.
Впрочем, не будем слишком суровы к последним Шуйским.
Судьба жестоко посмеялась над ними. Непревзойденные хитрецы, предусмотревшие
все и вся, они, однако, упустили из виду простой и очевидный, из века в век утверждающий
себя закон бытия — "чем кто согрешает, тем и наказывается" (Премудрость,
11, 17). Коварство власти заключается в том, что она убивает тех, кто ради нее
готов на все. Дорога к власти — дорога к гибели. Редкие властолюбцы умирали
своей смертью. Но даже самые удачливые из них задолго до физической смерти
умирали духовно, теряли вкус к жизни, к чистым радостям бытия.
Старшего из братьев Шуйских — дерзкого, но недалекого
Андрея — уморили в тюрьме по приказу Годунова летом 1589 г.
Другой брат, Василий, ценой интриг, измен и
преступлений взошел на российский престол в мае 1606 г. Однако желанная
шапка Мономаха стала для него подобием тернового венца. После четырех лет
непрерывных тревог и мятежей он был сведен с престола и насильно пострижен в
монахи. Вскоре низложенный монарх вместе со своими братьями Дмитрием и Иваном
был выдан московскими боярами польскому королю. Словно живые трофеи, они были в
открытой карете провезены по усыпанным народом улицам Варшавы 29 октября
1611 г. — в день триумфа, устроенного королем Сигизмундом III и
гетманом Жолкевским в честь успешного завершения войны с Россией. Шуйских ввели
в парадный зал королевского замка и заставили до земли поклониться Сигизмунду.
После этого они были в качестве почетных пленников помещены в Гостынский замок
под Варшавой (44, 149). Бывший царь умер с год спустя после описанных событий.
Дмитрий Шуйский ненамного пережил его. Младший из братьев, Иван несколько лет
спустя был отпущен в Москву. Новый монарх, Михаил Романов, милостиво принял
последнего Шуйского, с которым состоял в дальнем родстве. Боярин стал вновь
являться при дворе, ведал даже одним из приказов…
Умер Иван в 1635 г., не оставив наследников. С
его кончиной пресекся и весь древний и славный род князей Шуйских.
|