Нифонт давно был связан с окружением Софьи Палеолог,
решительной противницы ереси. В бытность игуменом Кирилло-Белозерского
монастыря у него в 1478/79 г. произошла «брань» с архиепископом
ростовским, которого поддерживал Иван III. Сам же Нифонт ориентировался на
белозерско-верейского князя Михаила Андреевича (близкого к Софье). В
1482 г. Нифонт был переведен из Кириллова на Симонове и 9 декабря
1484 г. стал епископом суздальским, пользуясь покровительством митрополита
Терентия, фрондирующего против Ивана III. Тем временем Геннадий велел еретиков
«имати да подавати на поруку, и те еретики, поручников выдав, да збежали к
Москве».
Время наступления выбрано было удачно. В феврале
1488 г. Геннадию направляют грамоты Иван III и митрополит Геронтий,
сообщая о мерах, принятых против еретиков, бежавших в Москву. В присутствии
государя состоялось заседание церковного собора (без участия Геннадия). Отцы
собора решили, что попы Григорий Семеновский и Герасим Никольский и попов сын
Самсон «дошли (достойны. — А. З.) градские казни, потому что на них есть
свидетельства в твоем списке». Их подвергли наказанию и отослали с
архиепископским боярином кн. И. Кривоборским к Геннадию, чтобы тот также
наказал их. Если же они не покаются, их следует передать в руки Якова и Юрия
Захарьичей, которые предадут их «градской казни». Имущество виновных должно
было быть переписано и, очевидно, конфисковано. Дьяк Гридя был отослан к
Геннадию без наказания, так как на него не было другого «свидетельства», кроме
оговора попа Наума, которому, вероятно, особого значения не придавали. Впрочем,
о Гриде Геннадий должен был произвести специальный розыск. Архиепископу
следовало продолжать дознание о ереси.
В общем-то Иван III, соблюдая видимость покровителя
чистоты православия, не склонен был раздувать дело о ереси. Его, скорее всего,
представляли как досадное недоразумение. Один из летописцев писал, что зимой
1487 г. в Москве «биша попов новугородских по торгу кнутьем, приела бо их
из Новагорода к великому князю владыка Генадей, что пьяни поругалися святым
иконам; и посла их опять ко владыце». В этом сообщении важно не только известие
об иконоборчестве еретиков, но и представление о них как об обычных пьянчугах.
Позднее Иосиф объяснял мягкость наказания еретиков тем, что Геронтий «бояшеся
державного».
Но дело о ереси на этом не закончилось. В феврале
1489 г. Геннадий пишет послание бывшему архиепископу ростовскому Иоасафу
(в миру кн. Оболенский). Иоасаф стал архиепископом из игуменов Белозерского
Ферапонтова монастыря после смерти Вассиана Рыло (23 марта 1481 г.) и
сразу вместе с Геннадием энергично поддержал Ивана III в споре с митрополитом.
Так что Иоасаф был единомышленником Геннадия. Совершенно неожиданно летом
1486 г. он покинул свой стол, а 15 января на его место назначен был Тихон.
Геннадий писал, что со времен крещения «ни слуху не бывало, чтобы быти в Руси
какой ереси», а сейчас она распространилась по всей стране. Выполняя
распоряжения великого князя, Геннадий вместе с наместниками Яковом и Юрием
Захарьичами провел новое расследование, но еретики «всех своих действ
позаперлись». Впрочем, были и такие, кто покаялись «да и действа свои писали
сами на себя своими руками». Среди них был Самсон, которого пытал
великокняжеский сын боярский. Результаты обыска Геннадий направил в Москву —
великому князю и митрополиту. Однако «вы, — писал Геннадий Иоасафу, —
положили то дело ни за что, как бы вам мнится, Новъгород с Москвою не едино
православие». Геннадий советовал Иоасафу в интересах общего дела примириться с
Иваном III. Говорили, что бывший архиепископ отказался даже ехать к
«державному», несмотря на его неоднократные вызовы.
Стремясь мобилизовать силы церковников на борьбу с
вольномыслием, Геннадий просил Иоасафа организовать ему встречу с виднейшими
церковными деятелями Паисием Ярославовым (близким к А. Меньшому) и Н. Сорским,
тесно связанным с Кирилловым монастырем. Знакомый с ересью только по грамотам
Геннадия, игумен Волоколамского монастыря Иосиф Санин в 80—90-е годы пишет
большое послание иконописцу Дионисию, в котором подвергает суровому обличению
еретиков. Тревога Геннадия из-за того, что в Новгороде и
Москве было разное православие, имела реальные основания. В мае 1489 г.
умер митрополит Геронтий. Более года кафедра оставалась вакантной. В начале
сентября 1490 г. митрополитом избрали архимандрита симоновского Зосиму. На
поставлении присутствовали адресаты посланий Геннадия — Нифонт Суздальский,
Прохор Сарский, а также Тихон Ростовский и Филофей Пермский. Геннадий
ограничился тем, что прислал «повольную» грамоту с согласием на избрание. Позднее Иосиф Волоцкий обвинит Зосиму в еретичестве, но он,
вероятно, просто занимал умеренную позицию по отношению к ереси.
Во всяком случае 17 октября Зосима вынужден был созвать церковный собор,
который осудил еретиков.
К собору Геннадий написал два послания. В первом —
архиепископ сообщает Зосиме, что он по распоряжению государя и Геронтия
произвел розыск о еретиках и список с изложением его результатов отправил в
Москву. Но «Геронтий, митрополит, о том великому князю не подокучил, да тем
еретиком конца не учинили». А Денис и Гаврила тем временем служат в московских
церквах. Геннадий настаивает, чтобы на соборе были прокляты и те еретики,
которые сбежали в Литву. Если же государь не казнит еретиков, то «как ему с
своей земли та соромота свести».
|