|
ПОСЛАНИЕ
МИТРОПОЛИТА КИПРИАНА ИГУМЕНАМ СЕРГИЮ И ФЕОДОРУ
Киприан, милостию Божиею митрополит всея Руси, —
честному старцю игумену Сергию и игумену Феодору и аще кто ин единомудрен с
вами.
Не утаилося от вас и от всего рода християньского,
елико створилося надо мною, еже не створилося есть ни над единым святителем,
како Руская земля стала. Яз Божиим изволением и избранием великаго и святаго
сбора и благословением и ставлением вселеньскаго патриарха поставлен есмь митрополит
на всю Рускую землю, а вся вселенная ведаеть. И нынече поехал есмь был со всем
чистосердием и з доброхотением к князю великому. И он послы ваша разослал мене
не пропустити и еще заставил заставы, рати сбив и воеводы пред ними поставив, и
елика зла надо мною деяти — еще же и смерти предати нас немилостивно — тех
научи и наказа же. Аз же, его безъчестия и души его болши стрега, иным путем
пройдох, на свое чистосердие надеяся и на свою любовь, еже имел есмь к князю
великому, и к его княгини, и к его детем. Он же пристави надо мною мучителя,
проклятаго Никифора. И которое зло остави, еже не сдея над мною! Хулы, и
наругания, и насмехания, грабле-ниа, голод! Мене в ночи заточил нагаго и
голодного. И от тоя ночи студени и нынеча стражу. Слуги же моя — над многим и
злым, что над ними издХяли, отпуская их на клячах либивых беседел во обротех
лычных, — из города вывели ограбленых и до сорочки, и до ножев, и до"
ногавиць, и сапогов и киверев не оставили на них! Тако ли не обретеся никто же
на Москове добра похотети души князя вели-каго и всей отчине его? «Вси ли
уклонишася вкупе и непотребне быша?»
Створится князю великому, что клячи отданы, а того не
ведаеть, что от 40 и штий коний ни един не осталъся цел — все заморили,
похромили и перварили, ганяся на них куды хотели, и нынече теряются.
И аще миряне блюдутся князя, занеже у них жены и дети,
стяжания и богатъства, и того не хотять погубити, — яко и сам Спас
глаголеть: «Удобь есть вельблуду сквозе иглинеи уши пройти, неже богату в
царьство небесное внити», — вы же, иже мира отреклися есте и иже в мире и
живете единому Богу, како, толику злобу видив, умолчали есте? Аще хощете добра
души князя великаго и всей отчине его, почто умолчали есте? Растерзали бы есте
одежи своя, глаголали бы есте пред цари, не стыдяся! Аще быша вас послушали,
добро бы. Аще быша вас убили, и вы — святи. Не весте ли, яко грех людьский на
князи, и княжьский грех на люди нападаеть? Не весте ли Писание, глаголющее, яко
аще шютьскых родитель клятва на чада чадом падаеть, колми паче духовных отець
клятва? — И та сама основания подвиже и пагуби предаеть. Како же ли молчанием
преминуете, видяще место святое поругаемо, по Писанию, глаголющему: «Мерзость
запустения, стояще на месте святем»?
Сице ли почли суть князь и бояре митрополии и гробы
святых митрополитов? Тако ли несть кого прочитающаго божественая правила? Не
весте ли, что пишеть?
Святых апостол правило 76 глаголеть сице, яко: «Не
подобает святителю брату, или сыну, или иному сроднику, или другу даровати и на
святительское достояние поставляти его же хощеть. Наследники бо своего
епископьства творити неправедно есть и Божия даровати пристрастием
человечьскых. Не подобаеть бо Божию церковь под наследники подъкладати. Аще же
кто таково створить, разрушоно таковое поставление да будет. Сам же створивый
да отлучен будеть».
Послушайте же толкование сего правила что глаголеть.
Святительское достояние Святаго Духа благодать, дар мнети подобает. Како убо
дерьзнеть кто благодать духовную яко наследие предати кому дарованиемъ? Сего
ради непрощено есть епископим в себе место их же хотять в своих церквах
поставляти и посажати. Котории бо яже стяжаша имения в своего епископьства
времени не имут власти оставляти им же хотят, не токмо яже от наследия
сродников пребывша им, яко же 32 правило иже в Карфагени сбора рече, то и како
самую епископью ко иным предадять яко наследником своим пастырьскыя власти и
строения нищих, имения оставляющих, и, пристрастия ради человечьскаго, или
дружбы, или любве ради сродничьныя, яже Богови освящена суть подаровають им же
хотять? Аще убо от некоего таковое что створится, створеному бо разрушену быти
правила повелевають, створивый же отлучен да будеть. Епископъм бо от сборов
поставлятися повелено бысть.
И 23 правило Антиохийскаго сбора тако глаголеть: «Не
подобаеть епископу, аще и на конець жития своего, иного оставляти наследника в
себе место». Се же и израильтяном отречено бысть. На Моисиа бо яко вину въскладають,
зане Арона и сын его на священничьство възведе. И аще бы Бог не знамением
священьничьство их укрепил, изгнани быша были святительства.
И смотри же и святых апостол правило 29-е что
глаголеть: «Аще который епископ мьзды ради сана святительска-го приобрящеть,
или прозвитер, или диакон, да отлучится и сам, и поставивый его, и да отсечен
будеть от святаго причастия оттинуд, яко Симон вълхъв мною, Петром».
Тожде глаголеть и 30-е правило тех же святых апостол.
Глаголеть сице: «Аще который епископ мирьскых князий помощию святительство
приобрящеть, да извержень и отлучен будеть, и способници ему вси».
Назнаменати лепо есть: когда вдвоицею казнен бываеть
вкупе священник, или паче — по святемь Генадии патриархи Новаго Рима — трижда
вкупе?
Слышите и толкованиа тому же — в 25-мь правиле речено
бысть: «Не подобаеть двократы мыцати о едином». Сде же и в обою правилу сею
сугубо наводить казни злобы ради преумножения и прегрешениих тяжести.
Ничто же есть убо злейшее сего, еже божественое
дарование куплением себе приобретаеть, мьздою или силою княжьскою. Тако же и
продаяй то яко раба вменяеть святаго духа дар. Яко же в сборном послании Тарасьеви,
святей-шаго патриарха Костянтинаграда, к папе старейшаго Рима Андреянови тако писано
есть: «Отраднее будеть Макидонию и прочим духоборцем, неже симъ; они бо тварь и
раба Божия и отца святаго духа благословяху, а сии раба себе створять его; еже
бо аще кто продаеть, и купляй его владыка хощеть быти купимому, ценою бо
сребреною притяживаеть то».
Тако бы суть непрощена прегрешения такова! И того ради
купующеи и продающей мьздою или силою княжьскою святительство — и обои
извержени и от церкви оттинуд отлучени и изгнани бывают. Святаго же патриарха
Генадия послание и проклятием таковыа осужаеть, сице бо глаголеть: «Да будеть
отречен таковый и всякого священьскаго достояния же и службы лишен и проклятию
и анафеме предань будеть. И приемляй куплению благодать святаго духа, и
продаваяй — аще клирик, аще простець — да будеть проклят».
Се слышите правила и заповеди святых апостол и святых
отець. Кто же христианин и святым именем Христовым именуяся, смееть дрьзнути
инако глаголати? Зане пишеть в Святем писании, яко: «Вся, яже чрес церковнаго
предания и учительства и въображениа святых и приснопамятных отець обнавляема и
творима или по сем сдеятися хотяща, анафема да будеть». И по других глаголех,
яко: «Иже в небрежение полагающим священная и божественая правила блаженых
отець наших, иже святую церковь утвержають и, все христианьское жительство
украшающе, к божественому наставляють благоговеньству, анафема да будеть».
Сим сице имущим, как у вас стоить на митрополице месте
чернець в манатии святительской и в клобуце, и перемонатка святительская на
нем, и посох в руках? И где се бещиние и злое дело слышалося? Ни в которых
книгах.
Аще брать мой преставилъся, аз есмь святитель на его
место. Моя есть митрополия. Не умети было ему наследника оставляти при своей
смерти. Коли слышалося преже поставления възлагати на кого святительскыя одежи,
их же нелзе иному никому же носити, но токмо святителем единем! Како же ли смееть
стояти на месте святительскомъ? Не блюдеть ли ся казни Божиа? А еще страшно и
трепетно и всякиа грозы исполнено еже створить: садится в святом олтари на
наместном месте! Веруйте, братия, яко лучше бы ему не родитися. И аще долго
терпить Бог и не низъпосылаеть казнь, к вечной муце готовить таковых.
А что клеплють митрополита, брата нашего, — что
он благословил есть его на та вся дела, тъ есть лжа. Понеже пишить 34-е правило
святых апостол и Антиохийскаго сбора правило 9-е, съгласующе сему, глаголет бо:
«Кроме болшаго своего да не творять епископи ничто же, разве своего предела
кождо, ни же болший, не сущим иным, — за единьство». Или утаилося есть
нам, како учинилося есть на смерти ми-трополичи? Виде грамоту, записал
митрополит, умирая. А та грамота будеть с нами на Великом сборе.
А се буди вам сведомо. Полтретия лета мне в
святительстве; а как выехал есмь на Киев — две лете и 14 дний до сего дни, иже
есть иуня месяца 23 день. Не вышло из моих уст слово на князя на великого на
Дмитрия ни до ставления, ни по поставлении, ни на его княгыню, ни на его бояре.
Ни доканчивал есмь с ким иному добра хотети боле его — ни делом, ни словом, ни
помыслом. Несть моеа вины пред ним. Паче же молил есмь Бога о нем, и о княгини,
и о детех его, и любил есмь от всего сердца, и добра хотел есмь ему и всей
отчине его. И аще кого услышал есмь где пригадывающа на его лихо, неневидел
есмь его. А коли где пригажаломися сборова, ему болшее место велель есмь «многа
лета» пети, а да потом иным.
Аще кого в полону отведена где изнашел есмь из его
отчины, колка сила моя была, выимая от погани, отпускал есмь. Кашинцев нашел
есмь в Литви, два года в погребе седящих, и княгини деля великой вынял есмь их
како мога, клячи под них подав есмь и отпустил их есмь зятю ея, князю
кашиньскому.
Которую вину нашел есть на мне князь великий? Чим яз
ему виновать или отчине его? Яз к нему ехал есмь благословити его, и княгиню
его, и дети его, и бояр его, и всю отчину его, и жити ми с ним в своей
митрополии, како и моя братия с отцем его и з дедом, с князьми великими. А еще
с дары честными хотел есмь дарити. Кладет на мене вины, что был есмь в Литве
первое. И которое лихо учинил есмь, быв тамо? Не зазря же ми никто же, —
что иму говорити.
Аще был есмь в Литве, много христиан горькаго пленениа
освободил есмь. Мнозе от невидящих Бога познали нами истиннаго Бога и к
православной вере святым крещением пришли. Церкви святыа ставил есмь.
Христианьство утвердил есмь. Места церковная, запустошена давными леты, оправил
есмь приложити к митрополии всея Руси. Новый Городок литовьскый давно отпал, и
яз его оправил и десятину доспел к митрополии же и села. В Велыньской же земли
тако же: колько лет стояла Володимерьская епископиа без владыки, запустошала; и
яз владыку поставил и места исправил. Тако же отприснаа села софийская отпала к
князем и к бояром, и язь тых доискываюся. И оправдаю, чтобы по моей смерти было
кого Бог оправдаеть.
Будь вам сведомо, что брату нашему Одеюрееви
мивропродиву[2]
не волно было сласти ни в Велыньскую землю, ни в Литовьскую владыку которого,
или звати, или дозрети которое дело церковное, или поучити, или посварити на
кого, или казнити виноватаго — или владыку, или архимандрита, или игумена — или
князя поучити, или боярина. Святительским недозиранием которыйждо владыко, не
блюдася, по своей воли ходил как хотел. А попове и черньци и вси христиане —
как животина бес пастуха.
Ныне же, Божиею помощью, нашим потружанием, оправилося
церковное дело. И годилося князю великому нас с радостию прияти, занеже в том
болша ему честь. Яз потружаюся отпадшая место приложите к митрополии и хочю укрепити,
чтобы до века так стояло на честь и на величьство митрополии. Князь же великий
гадает двоити митрополию. Которое величьство прибудеть ему от гадкы? Хто же ли
се пригадываеть ему?
Которая есть моя вина перед князем перед великимъ?
Надеяся на Бога: не найдеть в мне вины ни единыя. И аще ли бы вина моя дошла
которая, ни годится князем казнити святителевъ: есть у мене патриарх, болший
над нами, есть Великий сбор; и он бы тамо послал вины моя; и они бы с неправою
мене не казнили. А се ныне без вины мене обещестил, пограбил, запрев, держаль
голодна и нага, а черньци мои на другом месте. Слуг моих опрочь мене заточил у
ночи. А слуг моих нагих отслати велел с бещестными словесы. И хто можеть изрещи
хулы, их же на мя изрекли! Се ли въздасть мне князь великий за любовь мою и
доброхотение?
Слышите же, что глаголеть сбор святый, иже Первовторый
именуемый, събравшися в храм Божий Слова Премудрости, рекше в Святей Софии.
Глаголеть бо того сбора святаго правило 3-ее сице: «Аще кто от мирьскых, огосподився
и преобидив убо божественых и царскых повелений, преобидив же и страшных
церковных обычаев и законоположений, дерзнеть святителя кого бити, или запрети
— или виною, или замыслив вину, — таковый да будеть проклят».
Сицево аз ныне пострадал еемь. Сде святый сбор
проклинаеть, аще и вину каковую притворять святителю. Мне же которую вину
изнайдоша, запревше мене в единою клети за сторожьми? И ни же до церкви имель
есмь выхода. Потом же, смеръкшуся другому дневи, пришедше, изведоша мене, не
ведящу мне, камо ведуть мене: на убиение ли, или на потопление? А еще
бещестнейше: мене ведуще, и сторожеве, и проклятый Никифор воевода — одежами
моих слуг оболчени и на их коних и седлех ехающе.
Слыши небо и земля и вси християне, что створиша над
мною христиане!
Что же ли створиша патриаршим послом, хуляще на
патриарха, и на царя, и на сбор Великий! Патриарха литвином назвали, царя тако
же, и всечестный сбор вселеньский. И яз, колика сила, хотель есм, чтобы злоба
утишилася. Тъ Бог ведаеть, что любил еемь от чистаго сердца князя великаго
Дмитрия и добра ми было хотети ему и до своего живота.
А понеже таковое беществие възложили на мене и на мое
святительство, — от благодати, даныя ми от Пресвятыя и Живоначалныя
Троица, по правилом святых отець и божественых апостол, елици причастии суть
моему иманию, и запиранию, и бещестию, и хулению, елици на тот свет свешали, дв
оудушь отдумени и неблагословении от мене, Киприана, митрополита
всея Руси, и прокляти, по правилом святых отець!
И хто покусится сию грамоту сжещи или затаити, и тот
таков.
Вы же, честнии старци и игумени, отпишите ми наборзе,
да угонит мене ваша грамота наборзе, что мудрьствуете, понеже сде се еемь не
благословил.
А ко Царюгоруду еду оборонитися Богом и святым
патриархом и Великим сбором. И тии на куны надеются и на фрязы, аз же на Бога и
на свою правду.
Писано же си грамота мною месяца иуня в 23 день в лето
6886, индикта перваго.
Мне же их бещестие болшу честь приложило по всей земли
и в Царигороде.
Печатается по изданию: Памятники литературы Древней
Руси. XIV — середина XV века. М., 1981. С. 430–442 (подготовка текста Г.
М. Прохорова).
|