Войны с Польшей.
Таковы были два ближайших следствия, вышедшие из указанного основного факта.
Благодаря новым территориальным приобретениям московских князей, 1) изменилось
внешнее положение Московского княжества; 2) усложнились задачи внешней
московской политики, которая теперь, когда Великая Русь образовала единое
политическое целое, поставила на очередь вопрос о политическом объединении всей
Русской земли. Из этого вопроса вышла вековая борьба двух соседних славянских
государств – Руси и Польши.
Простой перечень войн Москвы с Польшей – Литвой при
Иване III и его двух ближайших преемниках показывает, сколько тяжелого
исторического предвидения было в его крымском заявлении.
Две войны при нем самом, две при его сыне Василии,
одна война в правление Васильевой вдовы Елены, при Иване IV война с Ливонией,
сопровождавшаяся продолжительной войной, точнее говоря, двумя войнами с
Польшей, поглотившими около 20 лет его царствования. Из 90 лет (1492–1582) не
менее 40 ушло на борьбу с Литвой – Польшей.
Софья Палеолог.
Иван был женат два раза. Первая жена его была сестра его соседа, великого князя
Тверского, Марья Борисовна. По смерти ее (1467) Иван стал искать другой жены,
подальше и поважнее.
Тогда в Риме проживала сирота-племянница последнего
византийского императора Софья Фоминична Палеолог. Несмотря на то что греки, со
времени Флорентийской унии, сильно уронили себя в русских православных глазах,
и Софья жила так близко к ненавистному Папе, в таком подозрительном церковном
обществе, Иван III, одолев в себе религиозную брезгливость, выписал царевну из
Италии и женился на ней в 1472 г.
Эта царевна, известная тогда в Европе своей редкой
полнотой, привезла в Москву очень тонкий ум и получила здесь весьма большое
значение. Бояре XVI в. приписывали ей все неприятные им нововведения,
какие с того времени появились при московском дворе.
Внимательный наблюдатель московской жизни барон
Герберштейн, два раза приезжавший в Москву послом германского императора при
Ивановом преемнике, наслушавшись боярских толков, замечает о Софье в своих
«Записках», что это была женщина необыкновенно хитрая, имевшая большое влияние
на великого князя, который по ее внушению сделал многое.
Ее влиянию приписывали даже решимость Ивана III
сбросить с себя татарское иго. В боярских россказнях и суждениях о царевне
нелегко отделить наблюдение от подозрения или преувеличения, руководимого
недоброжелательством.
Софья могла внушить лишь то, чем дорожила сама, и что
понимали и ценили в Москве. Она могла привезти сюда предания и обычаи
византийского двора, гордость своим происхождением, досаду, что идет замуж за
татарского данника.
|