Иван Васильевич придрался к этому и отправил в
пермскую землю рать под начальством Федора Пестрого. Московское войско разбило
пермскую военную силу, сожгло пермский город Искор и другие городки; пермский
князь Михаил был схвачен и отослан в Москву. Пермская страна признала над собой
власть великого князя московского.
Иван Васильевич и здесь поступил согласно своей
обычной политике: он оставил Пермь под управлением ее князей, но уже в
подчинении Москве, а не Новгороду; по крайней мере, до 1500 года там управлял
сын Михаила, князь Матвей, и только в этом году был сведен с княжения и заменен
русским наместником.
Между тем посланный в Рим Иван Фрязин обделал данное
ему поручение. Папа отпустил его, давши полное согласие на брак московского
великого князя с греческой царевной, и вручил грамоту на свободный приезд
московских послов за невестой.
Возвращаясь назад, Иван Фрязин заехал в Венецию,
назвался там большим послом великого князя московского и был принят с честью
венецианским правителем (дожем) Николаем Троно. Венеция вела тогда войну с
Турцией; представилось соображение отправить вместе с московским послом посла
от венецианской республики к хану Золотой Орды, чтобы подвигнуть его на турок.
Послом для этой цели избран был Джованни Баттиста
Тревизано. Иван Фрязин почему-то счел за лучшее скрыть перед великим князем
цели этого посольства и настоящее звание посла, которого назвал купцом, своим
родственником. Он отправил его частным образом в дальнейший путь.
Иван Васильевич, получивши с Фрязином от папы согласие
на брак, немедленно отправил за невестой в Рим того же Ивана Фрязина с другими
лицами. Когда же Иван Фрязин уехал, вдруг открылось, что Тревизано не купец, а
посол: за ним отправили погоню, догнали в Рязани и привезли в Москву. Великий
князь естественно подозревал, что тут кроется что-то дурное, и приказал
посадить Тревизано в тюрьму. Ивану Фрязину, по возвращении в Москву, готовилась
заслуженная кара за обман.
Иван Фрязин явился в Рим уполномоченным представлять
лицо своего государя. Папой, вместо недавно умершего, был тогда Сикст IV. Этот
папа и все его кардиналы увидели в сватовстве московского великого князя случай
провести заветные цели римской церкви: во-первых, ввести в русской земле
флорентийскую унию и подчинить русскую церковь папе, во-вторых — двинуть силы
русской земли против турок, так как в тот век мысль об изгнании турок из Европы
была ходячею мыслью на Западе.
У римского двора было вообще в обычае, что если к нему
обращались, или хотели с ним сблизиться те, которые не признавали власти папы,
то это толковалось готовностью со стороны последних добровольно подчиниться власти
римского первосвященника. И теперь достаточно было одного сватовства
московского великого князя и, по поводу этого сватовства, отправки посольства в
Рим, чтобы в таком событии видеть не только желание присоединения, но уже как
бы совершившееся присоединение московского государя к римско-католической
церкви.
Папа в своем ответе Ивану Васильевичу прямо хвалил его
за то, что он принимает флорентийскую унию и признает римского первосвященника
главой церкви: папа, как будто по желанию великого князя московского, отправлял
в Москву легата исследовать на месте тамошние религиозные обряды и направить на
истинный путь великого князя и его подданных.
Вероятно, Иван Фрязин со своей стороны подал к этому
повод неосторожным заявлением преданности папе от лица великого князя: наши
летописи уверяют, что он сам прикидывался католиком, тогда как, находясь в
русской земле, уже принял восточное православие.
24-го июня 1472 года, нареченная невеста, под именем
царевны Софии, выехала из Рима в сопровождении папского легата Антония. С ней
отправилась толпа греков: между ними был посол от братьев Софии, по имени
Димитрий. Она плыла морем, высадилась в Ревеле и 13-го октября прибыла во Псков,
а оттуда в Новгород.
|