По версии великокняжеского свода середины XV в.,
коварный И.Д. Всеволожский «начат подговаривати» князя Юрия вступить в борьбу
за великое княжение, а тот и «посла по дети свои», которые в ту пору
присутствовали на великокняжеской свадьбе. В этой версии не
сходятся концы с концами: или дети Юрия, «роззлобясь», сами уехали (что
правдоподобно), или их «подбил» к отъезду Юрий Дмитриевич, поддавшийся на
уговоры Всеволожского. В блестящем очерке о И.Д. Всеволожском у С.Б.
Веселовского есть тоже некий «перебор» — могущественный боярин рисуется им
беспринципным честолюбцем-авантюристом.
Для оценки позиции И.Д. Всеволожского в происшедших
событиях полезно обратиться к разбору судебной реформы, осуществленной в годы
его правления. В так называемой Записи о душегубстве говорится: «По старине
бывало, что вси дворы и дворцовый великие кнеини и удельных князей, всих
суживал наместник болшеи, судии за ними не бывало; а учинила то кнеини великая
София при Иоане при Дмитреевиче, что судья за ними ставится».
По М.Н. Тихомирову, порядок решения судебных дел
большим наместником московским «установился с начала княжения Василия Темного».
Реформа Софьи Витовтовны и И.Д. Всеволожского «подчинила наместничьему суду все
городские дворы без изъятия, в том числе дворы городских удельных князей, чем
нарушались права последних. Переход всех дворов под судебную власть большого
наместника должен был вызвать недовольство удельных князей как шаг, направленный
к умалению их феодальных прав. Следовательно, этот переход надо учитывать как
один из поводов к феодальной войне середины XV в.», —
полагал М.Н. Тихомиров.
Но в Записи о душегубстве говорится об ином: об
ограничении власти московского наместника и расширении судебных прав удельных
князей. Нововведение, по Л.В. Черепнину, «было осуществлено в интересах
удельных князей» и вызвано «происками И.Д. Всеволожского, отражавшего интересы
возглавлявшейся галицкими князьями оппозиции». Позднее Л.В. Черепнин считал
Всеволожского представителем «старых бояр», стремившихся к централизации на
основе «известного равенства отдельных русских княжеств».
Смысл реформы Софьи Витовтовны и И.Д. Всеволожского в
целом Л.В. Черепниным понят правильно. Реформа ограничивала судебные права
большого (московского) наместника за счет увеличения прав удельных князей. И
все же эти изменения в области судопроизводства нельзя рассматривать однозначно
как шаг назад, как уступку удельно-княжеской оппозиции. Следует иметь в виду и
обстановку, когда реформа была принята. Она могла быть проведена после 27
февраля 1425 г. (смерть Василия I) и во всяком случае до осени
1432 г. (бегство Всеволожского в Тверь, а потом в Галич). Не могла она
произойти и после августа 1431 г., т. е. после отъезда в Орду
великого князя и Всеволожского. Следовательно, мероприятия Софьи Витовтовны и
Ивана Дмитриевича осуществлены были в 1425–1431 гг. Но
именно тогда правительство малолетнего Василия Васильевича озабочено было
созданием коалиции удельных князей для противостояния претензиям на великое
княжение Юрия Дмитриевича. Поэтому реформа судебных порядков хотя и содержала
уступку в пользу удельных князей, но имела своей целью сплотить князей «гнезда
Калиты» в борьбе с галицким князем, т. е., если встать на точку зрения
И.Д. Всеволожского, имела антиудельную направленность.
В том же русле, что и преобразование наместничьего
суда, находилась и унификация монетного дела. Она проведена была, согласно Н.Д.
Мец, в феврале-апреле 1425 г. Суть реформы сводилась к
следующему. В Москве создан был единый монетный двор. Установлен был также
единый вес монет (от 0,77 до 0,7 г), причем вес удельных монет повысился
(с 0,62 до 0,65 г). На монетах изображался, в частности, Самсон,
побеждающий льва. Монеты удельных князей стали двуименными: на одной стороне
находилось имя Василия II, а на другой — либо Андрея или Петра Дмитриевичей,
либо Семена или Ярослава Владимировичей. Это были князья, подписавшие в
1423 г. завещание Василия I. Отсутствие монет с именем князя Константина
Дмитриевича объяснялось, вероятно, тем, что он в начале 1425 г. был еще
безудельным князем-«изгоем». С князем же Юрием правительство Василия II тогда
конфликтовало и поэтому никаких монет от его имени не выпускало. Первые
двуименные монеты Василия II и Юрия Дмитриевича относятся к 1428 г. (после
заключения с ним мартовского докончания).
Итак, стремясь ценой некоторых уступок создать
коалицию удельных князей для борьбы с Юрием Дмитриевичем, правительство Софьи
Витовтовны и И.Д. Всеволожского одновременно подчиняло их своей власти.
Прибывшие в Галич после отъезда со свадьбы Василия II
Василий Косой и Дмитрий Шемяка увидели, что их отец уже «собрався со всеми
людьми своими, хотя итти на великого князя». Они с радостью
присоединились к начавшемуся весной 1433 г. походу. В нем
принял участие и И.Д. Всеволожский.
В Москве еще не знали об угрозе, нависшей над Василием
II, когда туда прибыл ростовский наместник П.К. Добрынский с сообщением о том,
что князь Юрий со своими детьми и «многою силою» подошел уже к Переславлю. Не успев
«собраться с силою», Василий Васильевич решил попытаться окончить дело миром.
Он направил к князю Юрию своих послов — Федора Андреевича (с выразительным
прозвищем — Лжа) и Федора Григорьевича (Товарко). Встреча с
представителями князя Юрия состоялась у Троицы, но ни к чему не привела: якобы
Всеволожский «не дал о миру и слова молвити». Да и послы Василия II были
хороши: «…бысть межи их, обоих бояр, брань велика и слова неподобные». Так ни с
чем («безделнии») они и вернулись к великому князю.
|