Но одновременно Василий II отпустил на татар с
коломенским наместником князем И.А. Звенигородским всех воинов («что с ним
людей было»), для того чтобы воспрепятствовать татарам в быстрой переправе
через Оку. Проведя Петров день (29 июня) в Москве и «град осадив», оставя в нем
великую княгиню Софью, сына Юрия, «множество бояр и детей боярских», а с ними
митрополита Иону, архиепископа Ефрема и «многое множество народа града Москвы»,
Василий II покинул столицу со старшим сыном, Иваном. Великую княгиню Марию с
младшими детьми он отправил в далекий Углич. Проведя ночь в селе Озерецком, великий князь оттуда пошел на Вологду.
Когда татары пришли к Оке, то не нашли там рати,
которую ожидали встретить. Решив, что войска противника готовят им ловушку, но
не найдя никого, они перешли Оку и устремились к Москве. 2 июля татары подошли
к столице и начали поджигать ее посады. Из-за сильной засухи пожар быстро распространился
по всему городу — «от дыма не бе лзе и прозрети», отметил летописец.
Осаждающие пошли на приступ и пытались пробиться через
городские ворота и те места, «где несть крепости каменыя» (Кремль, сооруженный
еще Дмитрием Донским, порядком обветшал). Завязался ожесточенный бой с москвичами,
вышедшими из города навстречу противнику, ибо «от великиа тесноты огненыя и
дыма» в нем было трудно оставаться. К вечеру татары отступили. Этим
воспользовались горожане и «начаша пристрой граднои готовити» (пушки, пищали,
самострелы, а также щиты, луки и стрелы). Предстояла, как они полагали, еще
упорная борьба с сильным и многочисленным противником.
На следующее утро, как только взошло солнце, жители
Москвы, к своему изумлению, никого из осаждающих перед стенами города не
обнаружили. Оказывается, ночью татары бежали, «пометаша от меди и железа и
прочего многово товару, а огнь угасше».
Оставили татары и взятый ими ранее полон. Поспешное
бегство татар объяснялось тем, что ночью они заслышали в городе шум и решили,
что туда пришел великий князь «со многими силами». Поэтому они предпочли поспешно
отойти от Москвы. В городе это известие встречено было с радостью. Об этом
сразу же послано было сообщение сыну великого князя Ивану, который поутру уже
переезжал Волгу у устья Дубны. Очевидно, он спешил укрыться в Твери (как в
подобном же случае пыталась в 1445 г. сделать его бабка Софья). Вскоре в
Москву вернулся и Василий II.
Ордынцы же на следующий год (1452) совершили еще один
большой поход. На этот раз их нападению, по известию поздней Густынской
летописи, подверглось Подолье.
В 1451 г. попытался было активизировать свои
действия и Дмитрий Шемяка. Еще 21 марта он покинул Городище, направившись «за
Волок». Свою жену и сына Дмитрий Юрьевич оставил в Новгороде.
На Двине он в течение нескольких месяцев готовился к новым военным действиям
против Василия II. В конце года великий князь получил известие, что Шемяка
движется к Устюгу.
Нужно было незамедлительно действовать. Поэтому,
проведя Рождество (25 декабря) в Москве, великий князь в знаменательный для
него Васильев день (1 января) выступил из столицы в поход. Крещение (6 января)
он провел в Троицком монастыре, а оттуда направился в Ярославль. Из Ярославля
против Дмитрия Юрьевича отпущен был с войсками сын великого князя Иван. Он
должен был покарать кокшаров — жителей плодородной устюжской волости по реке
Кокшенге (приток Устьи, впадающей в Вагу).
Стратегическая цель планировавшейся военной экспедиции
состояла в том, чтобы отрезать мятежный Устюг от его возможного союзника Новгорода.
Лишая Устюг экономической базы, Василий II стремился его обескровить и ускорить
капитуляцию. Кокшенгский край населен был «инородцами», и привкус крестового
похода против «поганых» чувствовался в экспедиции княжича Ивана.
Двенадцатилетний наследник престола действовал под присмотром великокняжеских
воевод. Василий Васильевич, лишенный из-за своей слепоты возможности активно
участвовать в военных действиях, решил с малых лет привлекать княжича Ивана к
бранным подвигам.
Сам же Василий II двинулся к Костроме, обходя Устюг с
юга. Придя на Кострому, он в дополнение к уже посланным войскам направил к
княжичу Ивану царевича Якуба с его татарами. Еще ранее на Устюг двинулись князь
С.И. Оболенский и великокняжеский двор («иных многих, двор свои»).
|