Роль бояр в великокняжеской администрации в годы
правления Василия II резко возросла. Их решительной поддержке обязан был
Василий II своему возвращению на великокняжеский престол (1446 г.).
Составитель похвального Слова Дмитрию Донскому (написанного, согласно М.А.
Салминой, в конце 40-х годов XV в.) вложил в уста этого князя следующие
слова: «…бояре свои любите и честь им достоину воздайте противу служениа их,
без воля их ничто же отворите… и отчину свою с вами (боярами. — А.З.)
соблюдох… под вами городы держах и власти великиа… Вы же не нарекостеся у меня
бояре, но князи земли моей». Эти слова характеризуют положение
боярства не столько при Дмитрии Донском, сколько во второй четверти XV в.
Круг обязанностей, лежавших на боярских советниках
великого князя, отличался разнообразием. Введение бояре скрепляли своей
подписью великокняжеские грамоты. Правда, такие подписи мы находим только до
окончательного утверждения Василия II в Москве (начало 1447 г.). Эти бояре
должны были отправлять судопроизводство.
За изучаемый период сохранилось всего восемь правых
грамот и судных списков. О четырех судных делах есть
упоминания. Все это земельные дела. Пять из сохранившихся
грамот относятся к внутривладельческим распрям. В трех случаях судили удельные
князья: Дмитрий Юрьевич, Василий Ярославич и Михаил Андреевич, в одном случае —
Дмитрий Давидович Морозов, боярин удельного князя Андрея Васильевича.
В двух случаях грамоты выдавались «по слову» Василия
Васильевича (самим Василием II не выдано ни одной грамоты). Судьями в делах,
подведомственных великокняжескому суду, были князь Иван Юрьевич Патрикеев, Михаил
Федорович Сабуров (два случая), Федор Васильевич Басенок (два случая), Григорий
Васильевич Морозов и Иван Харламов. Из 12 актов только четыре или три
относились к периоду до 1448 г. (два из них судились в уделах). Судопроизводство
начало налаживаться только тогда, когда борьба Василия II с Дмитрием Шемякой
близилась к концу.
Бояре возглавляли Государев двор как военно-административную
корпорацию. Они выполняли отдельные поручения общегосударственного значения
(вели дипломатические переговоры с соседними странами и удельными князьями). Постепенно у них складывался круг функций, который станет
традиционным в более позднее время.
Четкого разграничения между дворцовым и
общегосударственным управлением еще не было. Корни дворцовой системы уходят в
расчлененность личных владений великого князя (его «примыслов», «купль» и
т. п.) и земель великого княжения, которым он владел как бы временно (по
ярлыку ордынского царя). В актовых источниках времени Василия II мы не
встретили термина «дворецкий», но, по семейным преданиям Сорокоумовых, при нем
эту должность исполнял боярин Григорий Васильевич Криворот. Он «был дворетцкой
на Москве по свою смерть без перемены». В 1442/43 г. его
«застрелили (ранили. — А.З.) в челюсть», поэтому он уже
не мог участвовать в военных походах и стал дворецким. Старые, хворые и увечные
обычно использовались в административном аппарате из-за непригодности к военной
службе (Углич, например, «держал» у Шемяки Р.А. Безногий Остеев).
Брат Г.В. Криворота Иван (Полуект) Море был
«постельничей по свою смерть, с судом з боярским и в думе у великого князя з
бояры был». В 1434–1436 гг. ему поручено было
сопровождать рязанского епископа Иону на поставление в митрополиты в
Константинополь.
Руководство дворцового аппарата, как можно видеть по
приведенным примерам, происходило из среды старомосковского боярства,
преданного великокняжеским интересам. На дворцовые должности назначались обычно
пожизненно представители одной семьи. Обеспечивались дворцовые чины (путные
бояре), как и наместники, кормлениями, которые в дворцовом ведомстве собирались
с определенных территорий — путей (ср. татарское «даруги», т. е. дороги).
Известен, например, «Чашнич путь» во Владимирщине.
Великокняжескими селами и слугами (челядью) ведали дворские.
|