Власти и книжники иудейские ищут способа схватить
Христа и убить. Но есть и понимающие, благодарные, жаждущие научения. И все же
времена сбываются, смертный час его близок. Но Иисус пока уклоняется от рук
преследователей и уходит в Заиорданье, в те места, где еще недавно призывал
народ к очищению и покаянию его предшественник — «предтеча» Иоанн. Во время отсутствия
Иисуса в Вифании — селении неподалеку от Иерусалима — умирает его друг Лазарь.
Когда он, возвращаясь назад, проходит это селение, сестры умершего — Марфа и
Мария сообщают, что брата их нет в живых уже четвертый день…
С волнением пишет обычно сдержанный, спокойный Андрей
«Воскрешение Лазаря». Сейчас уже выявлено все, что должно здесь изобразить.
Очерчены человеческие фигуры, палаты… У входа в погребальную пещеру Иисус, его
ученики, толпа. Справа, в горе, намечает он спелену-тую по рукам и ногам фигуру…
«Откиньте камень, — говорит Иисус и уже громким
голосом взывает: — Лазарь, иди!..» И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам
погребальными пеленами…
Быстро, точно, короткими мелкими мазками, так, что
вспыхивают из-под кисти блики, Андрей выписывает, дорабатывает частности.
Последние мазки… Благодарные Марфа и Мария стремительно припадают к стопам
Иисуса. Эта стремительность подчеркнута Рублевым и движущимися в противоположную
сторону согнутыми фигурами юношей, которые несут тяжелую плиту, отваленную от
пещеры. Лазарь медленно и неловко движется, он уже вне могилы. Юноша справа от
Лазаря в живом движении повернулся в сторону воскрешенного, в его руке конец
ленты, которой обмотаны погребальные пелены.
Цвета одежд даны художником контрастно, от глубокого
темно-синего, светящегося изнутри благодаря положенным поверх белильным мазкам,
до вишневого, алого, золотисто-охристого. Драматическое начало, контрастность в
цветовом решении не вяжутся на первый взгляд с общими, так сказать, хрестоматийными
представлениями о творчестве Рублева, но углубленное изучение этой иконы
приводит к утверждению не только о его авторстве, но и о том, что именно здесь,
как и в «Преображении», наиболее ярко выявилось его мировоззрение, воспитанное
в исихастской традиции. Все действие происходит на фоне золотистых, мягко
светящихся горок, между которыми в отдалении видна почти не отличающаяся по
цвету постройка, очевидно, покинутый дом Лазаря. Теплое это свечение сообщает
всему изображению настроение праздничной радости и покоя.
Это праздник победы света, жизни над тьмой смерти. Тем
же светом пронизана фигура воскресшего Лазаря. Обилие красного, сияние которого
в «красочном умозрении» иконы имеет значение победы духа над телесным страданием
и смертью. Рублев существенно изменяет композицию «Воскрешения». Обычно за
спиной Христа стоят его ученики, а перед ним, у могилы, толпа иудеев, светлая
же фигура Лазаря столь ярко выделяется на фоне черной пещеры, что именно Лазарь
становится едва ли не главным действующим лицом. У Рублева в центре иконы рядом
с Христом его ученики. Из их толпы выделены два лица. Ближе к учителю Петр. Он
прижимает руку к груди, это жест познания, он не столько воспринимает чудо,
сколько прозревает смысл события. Задумчиво поддерживая ладонью подбородок, на
учителя смотрит будущий евангелист Иоанн. Он выделяется здесь, очевидно,
потому, что только в его Евангелии подробно рассказывается о чудесном событии в
Вифании. Темные одежды Иисуса, стоящего почти точно посередине, привлекают
внимание именно к нему. Рублев изображает его как главное действующее лицо, как
творца, с вдохновенным лицом, который поднятой благословляющей десницей
направляет на Лазаря ту энергию, что заново творит, восстанавливает из тлена к
живой жизни уже разложившееся тело. Эта энергия в близком Рублеву учении
исихастов понималась как животворящий свет — залог очищения, просветления и
бессмертия. Апостолы рублевской иконы видят этот свет.
И последняя икона — «Вход в Иерусалим». Иисус едет «на
осляти» в город, где через несколько дней его ждет поругание и смерть. Горстка
учеников сопровождает его. Их учитель знает, что сегодняшняя торжественная
встреча горожанами, которые приветствуют его пальмовыми ветвями и, как царю, постилают
по пути одежды, лишь заблуждение. Иудеи ждут от него совсем не того, ради чего
он пришел в этот мир, — им хочется своего торжества, политической
независимости от Рима, фарисейского надмения над другими. Скоро они увидят, что
ошиблись, и тогда…
Икона передает настроение глубокой тишины и легкой
грусти. Изображенные на ней люди размышляют, прозревают смысл совершающегося.
Тихое свечение красок. Удивительное музыкальное совершенство в движении. Страдание
и смерть — рядом, и рядом же их преодоление, воскресение из мертвых.
Издревле вошло в обычай встречать этот праздник
первыми весенними ветвями или цветами. На Руси это были ветви расцветающей
ранней весной вербы — знак грядущего весеннего расцвета, торжества
обновляющейся жизни…
Исследователям творчества Рублева еще предстоит долго
и серьезно работать над загадкой Благовещенского иконостаса. Само его
происхождение, если без конца не замалчивать или обходить, «яко не бывшие»,
летописные сведения, которые говорят о том, что благовещенский деисус «Рублева
письма» уничтожен огнем, остается пока лишь предметом гипотез. Точно «вписать»
результаты грядущих исследований об этих иконах в биографию художника — дело
будущего.
Сейчас в науке признано, что в дошедшем до наших дней
Благовещенском соборе Московского Кремля сохранились иконы, написанные Рублевым
или при его участии. Когда они созданы, откуда появились — из Архангельского ли
иконостаса 1399 года, из иного ли места, спаслись ли чудом, оставшимся
неведомым летописцу, в пожар 1547 года — проблема для будущих изысканий. Пока
неколебимо для биографа лишь одно — «в лето 1405» в церкви, стоявшей на том же
месте и носившей то же название, трудились три больших художника и среди них —
«чернец Андрей Рублев».
|