На Волге людно, а если не думать, куда дорога
пролегает, то и весело: столько прибавилось всевозможных лодок, встречных и
мимоходных, спешащих туда же, на Низ. А какое разнообразие купеческих лиц:
монголы, булгары, хорезмийцы, тавризские, персидские, венецианские и генуэзские
торговцы, армяне и греки, арабы и евреи! Глядя на благодушных торговцев,
подумаешь, пожалуй, что не бывает на свете ни войн, ни моров; будто из одного
рая в другой путешествуют вечные гости.
Скоро к Волге прибавится Кама, объясняли Дмитрию, и
тут уже начинаются мусульманские, то бишь бесерменские земли. Тут обитают
волжские булгары, царство некогда богатое и сильное. Раньше, говорят, булгары
жили не здесь, а в степи между Каспийским и Черным морями. Но после того как
обосновались в тех краях хазары, булгарские племена принуждены были уйти со
своей родины: меньшая часть подалась на Балканы, где смешалась со славянами,
приняв их язык и обычай, а большинство поднялось вверх по Волге, до устья Камы.
Поставили города, обжили богатые лесные угодья, распахали землю. Хорошо тут
рожала пшеница, обильно тек в кадки бортный мед, местные купцы разведали
северные речные пути, и вскоре царство Булгар прославилось как хлебная житница
и крупнейший меховой рынок. Тогда-то, еще до нашествия Чингисхана, зачастили
сюда проповедники ислама, появились в булгарских городах мечети из тесаного
известняка, каменные бани с фонтанами и бассейнами. Безбедно жили булгары. В
«Повести временных лет» сказано, что самого Владимира Святославича Киевского
подивили когда-то тем, что все ходят в сапогах, не только знатные, но и простой
люд.
По-разному соседствовали с Булгаром великие
владимирские князья: то мирно, то раздорно. У Андрея Боголюбского и жена была
булгарка, и каменотесов булгарских он будто бы к себе в Боголюбов и во Владимир
приглашал, но случались годы размирий. Не раз и не два ходила Русь на соседей,
досаждали они тем, что зарились на лесные богатства Севера, а Север Русь
издавна считала своим. И походы, как правило, заканчивались успешно. Булгары не
любят встречать врага в чистом поле, привыкли отсиживаться за городскими
стенами. Но научились их и из-за стен доставать — и при том же Андрее, и при
Всеволоде, и при детях его.
Булгары первыми испытали на себе силу Чингисхановых
полчищ. И держались поначалу крепко, целых четыре года не подпускали татар к
главным своим городам. Знать бы наперед, как бы тогда надо было помочь
булгарам.
А теперь они — такие же, как и Русь, улусники и
данники Золотой Орды. Правда, с тех пор, как ханы сами стали переходить в
мусульманскую веру, в Сарае много помягчели к булгарам. Вновь расцвели,
обстроились здешние города. Вновь зачастили добытчики и купцы в верховья Камы и
Вятки, а то и в Подвинье, на Мезень с Печорой, за мягким грузом северных мехов.
Если московский князь шел в Орду не в 1359-м, а двумя
годами позже, то ему и его спутникам уже были известны печальные последствия
предприимчивости булгарских гостей. На сей раз острастил их Великий Новгород. В
1360 году Жукотин, второй по величине из городов Волжской Булгарии, стал жертвой
дерзкой вылазки небольшого, но хорошо вооруженного отряда новгородских вольных
людей. В Жукотин они пробрались долгими и окольными путями, минуя Волгу, через
Вятку, на больших лодках, называемых ушкуями (по имени своих лодок новгородцы
эти и в историю войдут как ушкуйники). Слухи о набеге на Жукотин гуляли самые
разные, но, кажется, новгородцы пограбили там одних лишь купцов. Пока дошла
жалоба на разбой в Сарай, пока там судили да рядили, по булгарским городам
прокатилась волна самосудов: повсеместно расправлялись над русскими купцами и
христианским оседлым населением городских ремесленных слобод. Дорого обошлось
им самочинное удальство новгородской братии. Настолько дорого, что в 1361 году
Дмитрию, пожалуй, и опасно было бы останавливаться в самой столице булгар.
Но в 1359 году он вполне мог эту столицу повидать.
Город Булгар стоял немного ниже устья Камы, в шести километрах от Волги.
Добираться к нему нужно было небольшой речкой, текшей по дну старого камского
русла. Это был первый по-настоящему восточный город на пути москвичей, хотя,
сойдя на берег, они могли свернуть для начала в пригород, заселенный русскими
ремесленниками, рабами и вольными.
Крепостные стены охватывали столицу почти семиверстной
окружностью. Там и здесь высились каменные мечети. Главные улицы и площади вымощены
плитами известняка. На базаре менялы предлагают монеты, печатаемые на монетном
дворе булгарского наместника. Полы в богатых домах подогреваются от подземных
гончарных трубок. Но что, пожалуй, более всего дивит в этом городе русского
человека, так это бани. Они строены тоже из камня, в рост мечетей и особняков,
вода к ним подведена с помощью хитроумных подземных водопроводов, под нежаркими
сводами мужчины просиживают целые дни напролет, праздно беседуя или передвигая
по клетчатым доскам маленьких идолов, вырезанных из кости.
|