После смерти Ивана Ивановича естественным правителем
Московского княжества сделался митрополит Алексей. О том, как это произошло,
читаем в грамоте константинопольского патриарха: «…спустя немного времени скончался
великий князь московский и всея Руси, который перед своей смертью не только
оставил на попечение тому митрополиту своего сына, нынешнего великого князя
Дмитрия, но и поручил управление и охрану всего княжества, не доверя никому
другому, ввиду множества врагов внешних, готовых к нападению со всех сторон, и
внутренних, которые завидовали его власти и искали удобного времени захватить
ее». Эта грамота была написана уже после смерти митрополита Алексея, но она
правильно указывает на опасное положение Московского княжества в малолетство
Дмитрия Донского. Митрополит взял в свои руки бразды правления, «…вследствие
чего, призванный учить миру и согласию, увлекся в войны, брани и раздоры».
Действительно, митрополит Алексей твердой и уверенной
рукой правил Московским княжеством. В свою очередь, Дмитрий Донской был глубоко
привязан к своему воспитателю и не мог простить митрополиту Киприану, поставленному
на митрополию еще при жизни Алексея, его недостаточное уважение к старому
митрополиту.
В 1365 г. «…по слову митрополита Алексея и великого
князя» троицкий игумен Сергий ездил в Нижний Новгород и наложил на него
проклятие. Когда митрополит Киприан из Константинополя пришел на Русь, он
услышал от великого князя жесткие слова: «…есть у нас митрополит Алексей, а ты
почто ставишися на живаго митрополита?». Отвращение, которое Дмитрий Иванович и
позже подавлял в себе по отношению к Киприану, в немалой степени объяснялось
тем, что тот своими интригами обидел старого Алексея, который уже был «во мнозе
изнеможении». Отношения между Алексеем и Дмитрием Ивановичем поражают особой
теплотой. Отправляя своего воспитанника в Орду, семидесятилетний митрополит
провожал его до Оки, молился за него и благословил на дорогу.
Воспитанный при дворе первых московских князей,
митрополит Алексей держался традиционной политики по отношению к Орде. По
приглашению ханши Тайдулы он ездил в Орду и «…в борзе из Орды отпущен», что
было очень вовремя, так как там начались крупные междоусобицы. Впоследствии
поездка Алексея в Орду была расцвечена легендами о торжественном приеме,
оказанном ему царем Джанибеком. Встреча Алексея с ханом не без картинности
сравнивалась со встречей льва с ягненком: «…лев и агнец вкупе почиют».
Опытная рука митрополита Алексея тотчас же сказалась в
действиях московского правительства. Ведь не мог же десятилетний мальчик
руководить большими политическими делами того времени, хотя Никоновская
летопись и уверяет, что Дмитрий Иванович, «…имеа лет 11, разумом же и бодростию
всех старее сый». В 1363 г. великий князь сразу же захватил два княжения –
Галич и Стародуб, выгнав оттуда прежних князей-отчичей.
В 1367 г. в Москве спешно стали строить «град камен».
Его делали «без престани», что стояло в явной связи с осложнениями на Западе.
Вмешавшись во внутренние распри между членами тверского княжеского дома,
Дмитрий Иванович послал московскую рать, повоевавшую тверские села на правом
берегу Волги. В следующем, 1368 г. тверской князь Михаил Александрович, приглашенный
в Москву «любовию», был арестован и сидел некоторое время в заточении. Тверской
летописец по этому случаю особенно жалуется на митрополита Алексея как
виновника обиды, нанесенной тверскому князю. Освобожденный из заточения, Михаил
сразу же завел сношения с Ольгердом, тем более что московская рать опять начала
угрожать Тверскому княжеству. Вслед за этим в 1368 г. произошла «первая
литовщина».
|