|
КТО ТОЛКАЛ МАМАЯ НА ВОЙНУ?
Проникнув
в черноморский регион ради сверхприбылей от торговли на шелковом пути, генуэзцы
постепенно освоили и местные рынки. Политическая раздробленность в Золотой Орде
и иранской державе Хулагидов привели к тому, что поток товаров по шелковому
пути к концу XIV века сократился, и резко выросло значение местных ресурсов и
торговли с ближайшими соседями.
Генуэзцы
обращают внимание на богатую Русь. Возможно, именно они были организаторами и
«спонсорами» похода Мамая. В своего рода бухгалтерских книгах Кафы, массариях,
нашлись сведения об их переговорах с Мамаем. Генуя в это время располагала
огромными средствами, в том числе и для ведения войны. Она была одним из
крупнейших банковских центров Европы и успешно применяла свои финансы, торговлю
и военные силы для получения еще больших прибылей.
В
«Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского»
читаем: «Мамай же, подстрекаемый лукавыми советниками, которые христианской
веры держались, а сами творили дела нечестивых, сказал князьям и вельможам
своим: „Захвачу землю Русскую, и церкви христианские разорю…" Вместо
православных церквей темник Мамай собирался возвести католические храмы: „Где
церкви были, тут ропаты поставлю". Таким образом, автор „Слова о житии и
преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского", написанного в
1418 году, прямо указывает на то, что Мамай, идя на Русь, действовал как орудие
католиков.
Итак,
советники‑генуэзцы направляют Мамая на Русь. Во время Куликовской битвы на
папском престоле находился Урбан VI, который издал буллу, предписывающую
«магистру Ордена доминиканцев назначить специального инквизитора „для Руси и
Валахии". В булле подчеркивалось право и обязанность инквизитора, пользуясь
всеми средствами, какими инквизиция располагает, искоренять „заблуждения" на
Руси… Тот же папа предложил насильственно обращать в католичество русских на
землях, подвластных Литве, Польше и т. п., применяя со всей строгостью
принудительные меры вплоть до телесных наказаний. Понятно, что никаких добрых
чувств к католикам на православной Руси не испытывали.
По
свидетельству летописей, «фрязи» появлялись в Москве и на севере Руси уже в
XIII веке. Некоторые из сурожских торговцев, в основном греки и итальянцы,
чтобы приблизиться к русскому рынку, перебрались на постоянное место жительства
в Москву. Таково происхождение ряда московских купеческих династий Х1У‑ХУ
веков: Саларевых, Ховриных, Шиховых. Гос‑ти‑сурожане привозили в Москву дорогие
восточные шелковые ткани поэтому и закрепилось за ними название – сурожский
товар), пряности, вина, а вывозили оттуда меха, воск, мед, льняные изделия. В
конце XIV века в Москве сформировалась корпорация богатых сурожан, получавших
крупную прибыль от торговли с Золотой Ордой, Византией, странами
Средиземноморья, а также Востока. Но для того, чтобы в полной мере развернуть
свою деятельность на Руси «фрязям» было мало торговать на общих с прочими
купцами основаниях.
Генуэзцы
во всех землях, с которыми они имели дело, старались основать фактории с
наемной охраной, выборными должностными лицами, с консулом, назначаемым из
Генуи, с внутренним самоуправлением, с развитой торговой и финансовой
инфраструктурой. Такие фактории сильно облегчали им торговлю и в перспективе
способствовали постепенному вытеснению с рынка конкурентов – так, генуэзцы
практически вытеснили греков с Черного моря и сильно потеснили там венецианцев.
Но
ни один православный князь не позволил бы основать на территории Руси
независимую факторию католиков. Генуэзцы, действительно, сотрудничали с
агентами Папы – миссионерами и францисканскими монахами. Для генуэзцев это был
выгодный бизнес. Миссионеры и монахи, путешествуя по странам Востока, собирали
информацию, в том числе и для купцов. Но в результате в глазах Дмитрия
Ивановича и православных священников все итальянцы были папскими шпионами.
Итак,
итальянские купцы имели все возможности, чтобы оценить богатство русских
земель. Но они также прекрасно сознавали, что для получения этих богатств им
гораздо выгоднее применить силу. Такой силой, находящейся практически у них на
содержании, был Мамай.
На
каких же условиях генуэзцы могли дать Мамаю денег? Ведь к 1380 году он уже
отдал им все южное побережье Крыма. Вряд ли итальянцам были нужны еще земли. В
то же время ситуация для Мамая к концу 70‑х годов складывалась не лучшим
образом: он потерял контроль над русским улусом Московское княжество, а
возможно, и другие великие княжества не платили ему дань с 1373 года), не
владел Сараем и нуждался в крупных денежных суммах для продолжения борьбы за
господство в Орде. Генуэзцы имели возможность финансировать крупные военные
мероприятия, такие как найм армии для Мамая. С 1377 года Мамай начинает
действовать все более активно и успешно, наносит удары по Руси, подчиняет себе
Сурский край, Прикубанье и Северный Кавказ и, наконец, набирает огромную армию
для завоевательного похода на Русь. Мы считаем, что итальянцы не просто давали
Мамаю деньги в долг. Они откупали у Мамая право на сбор дани в завоеванных с их
помощью областях. Так же к 1380 году генуэзцы откупили у Мамая право сбора
ордынской дани с Руси.
Видимо,
до Руси дошли известия о планах Мамая снова отдать откуп ордынской дани
иноземцам. И это естественно вызвало бурю негодования не только среди великих
князей, терявших существенную часть своего дохода, но и среди простого народа.
И
уж не оттого ли не поддержал на Куликовом поле Мамая Олег Рязанский, что он
тоже понимал, кто стоит за Мамаем и чем обернется для Руси его победа?
Лишний
довод в пользу нашей гипотезы о генуэзских вдохновителях похода на Русь –
поведение Мамая после поражения на Куликовом поле: он, как говорится в
«Сказании о Мамаевом побоище», «прибежал ко граду Кафе… И собрав остаточную
свою силу, и еще хотел изгоном идти на Русскую землю». И когда по дороге на
Русь он был в причерноморской степи перехвачен и окончательно разбит
Тохтамышем, «Мамай же прибежал опять в Кафу… и тут убиен был фрязями». Скорее
всего, не из‑за денег, как говорится в «Сказании» (откуда бы взялись большие
сокровища у дважды разбитого полководца?), но или из желания угодить Тохтамышу,
или из мести за погибших на Куликовом поле родичей. Вероятно, генуэзцы
разочаровались в своем ставленнике, он больше не был им нужен, более того, он
мог быть опасен, как беглец от законного хана Золотой Орды. Проще всего было
его убить.
Известно,
что вместе с армией Дмитрия на Куликово поле шли 10 купцов‑сурожан: «Князь же
великий пойдя, взял с собою мужей нарочитых, московских гостей сурожан десять
человек виде‑ниа ради, аще что Бог ему случить, и они смогут поведать в дальних
землях, яко гости хозяеве, быша: 1. Василия Капицу, 2. Сидора Олферьева, 3.
Констянтина Петунова, 4. Козму Коврю, 5. Семена Онтонова, 6. Михаила Саларева,
7. Тимофея Весякова, 8. Димитриа Чернаго, 9. Дементиа Саларева, 10. Ивана
Шиха». Среди этих купцов были не только русские по происхождению, но и греки, и
итальянцы, поселившиеся в Москве и связавшие с ней свои торговые интересы. Это
Козма Коврин, Дементий Сола‑рев, Иван Ших. Знания и опыт этих купцов, ведущих
торговлю с Крымским полуостровом, – вот что учитывал московский князь.
Следовательно, Дмитрию Ивановичу была известна роль итальянцев Кафы в стане
Мамая. Видимо, он понимал, что придется склонять к миру не столько самого
Мамая, сколько заплативших ему за поход «фрязей». Он вез с собой людей, которые
помогли бы ему вести переговоры. До последнего момента он надеялся склонить
Мамая к миру.
Впрочем,
возможно, московские купцы, торгующие с Крымом, со своей стороны также
выступили в роли «спонсоров» похода Дмитрия Донского. Ведь если бы генуэзцы
получили право на сбор дани с Руси, то пострадало бы в первую очередь
купечество русских городов. Генуэзцы постарались бы захватить монополию на
торговлю Руси с Крымом, чем разорили бы московских купцов‑сурожан.
На
что могли пойти «спонсорские» деньги? Дело в том, что в армии, которую Дмитрий
Иванович повел на Дон, значительную часть составляла пехота – городские
ополчения Москвы и других городов. Такой дальний поход многочисленного пешего
воинства – редкость для тех времен. Их надо было вооружить, и главное, кормить
во время всего похода. Возможно, перечисленные московские купцы‑сурожане
занимались поставкой провианта для многочисленной рати.
Итак,
война была оплачена с двух сторон.
|