На
соборе против архиепископа Евфимия выступали в первую очередь власть имущие –
князь, бояре, церковники. Причем выступали они единодушно. Следовательно,
Арсений мог рассчитывать на их поддержку. Однако он отказался от высокого
поста, – значит не верил, что тверская знать сможет защитить его от гнева
толпы. Налицо социальный конфликт между властью и простым людом, на стороне
которого стоял Евфимий. Михаил Тверской пытался погасить народное недовольство
при помощи авторитета митрополита. Встав на сторону Тверского князя, публично
осудив как еретика и казнив Евфимия, Киприан мог бы этого добиться. Но он счел,
что князь сам должен налаживать свои отношения с подданными, и не захотел приносить
Евфимия в жертву политической выгоде. Вынужденный все же снять Евфимия с поста
епископа, Киприан не оставил нового епископа в Твери. Для по‑ставления Арсения
в епископы ему понадобился вторичный приезд в Тверь, в сопровождении двух греческих
митрополитов и четырех русских епископов.
На
западе Руси в это время было неспокойно. Недовольные политикой короля
Владислава‑Ягайло, многие литовские князья практически начали войну против
поляков и поддерживающих Ягайло литовцев. Во главе вооруженной оппозиции встал
Витовт, пользующийся поддержкой немецкого Ордена и своего зятя – нового
московского князя Василия Дмитриевича.
Но
и Ягайло не сидел сложа руки. В 1389 году в Новгород приехал князь Симеон‑Лугвений
Ольгердович. Он был принят новгородцами «с честию» и за эту честь дал брату
своему королю Ягайло следующую запись: «Так как господин Владислав, король
польский, литовский, русский и иных земель многих господарь, поставил нас
опекуном над мужами и людьми Великого Новгорода, то мы королю и Ядвиге королеве
вместе с новгородцами обещались и обещаемся, пока держим Новгород в нашей
опеке, быть при короне Польской и никогда не отступать от нее». Таким образом,
митрополия всея Руси снова оказалась расколотой надвое.
После
того как новгородцы приняли к себе литовского князя Лугвения Ольгердовича и
подписали договор с Ягайло, обострились отношения Москвы с Новгородом.
Новгородцы отказали Киприану в «месячном суде» – праве пересмотра митрополичьим
судом решений суда новгородского архиепископа во время совершавшихся раз в четыре
года месячных поездок митрополита в Новгород с этой целью. Великий князь в это
же время не мог добиться от Новгорода выплаты очередного «черного бора».
«Черным
бором» назывался на Руси чрезвычайный налог, который собирал великий князь
Владимирский и Московский в Новгородской земле, чтобы заплатить увеличенный
выход в Золотую Орду. «Черный бор» брался с «сохи по гривне» и с промыслов,
причем к сохе, как единице обложения, приравнивался чан кожевнический, невод,
лавка, кузница, а ладья и црен (большая сковорода для выварки соли) – к двум
сохам.
В
1391 году митрополит Киприан приехал в Новгород и две недели уговаривал граждан
разорвать грамоту – договор с польским королем Ягайло. Новгородцы отвечали
одними устами: «Целовали мы крест заодно, грамоты пописали и попечатали и души
свои запечатали». Митрополит говорил им на это: «Целова‑нье крестное с вас
снимаю, у грамот печати порву, а вас благословляю и прощаю, только мне суд
дайте, как было при прежних митрополитах». Новгородцы отказались. Митрополит
поехал от них с большим гневом и отлучил Новгород от церкви. В этом же году
московское войско во главе с князьями Владимиром Андреевичем Хоробрым и Юрием
Дмитриевичем вступило в новгородские пределы. Были заняты Торжок, Волок Ламский
и Вологда. Не выдержав двойного натиска, Новгород уступил, и князь Симеон‑Лугвений
Ольгердович был вынужден уехать обратно в Литву. Новгородцы прислали в Москву
своих послов «бьюще челом за свои вины и за грубости и за неисправления свои, а
к митрополиту послали грамоту целовальную. Пришедше же их послы заключили мир
по старине…». Новгородцы дали великому князю московскому черный бор «по всем
волостям новгородским», а великий князь вернул Новгороду отнятые земли.
Митрополит Киприан со своей стороны «простил и благословил» новгородского
архиепископа Ивана и весь Великий Новгород.
|