|
II
Именно
тогда, когда Казимир выиграл первый раунд в своем сражении за власть в Литве
(1445 год), в Московии возобновилась междоусобная война между Василием II и его
противниками. Неблагоприятный поворот в борьбе русских с татарами вдохновил
лидера оппозиции, князя Дмитрия Шемяку, на открытое выступление против Василия.
Зимой
1443‑1444 годов сильный отряд татар под руководством джучидского князя Мустафы
напал на Рязанскую землю. Этот отряд, судя по всему, принадлежал к Сарайской
орде, управляемой ханом Кучук‑Махмедом. Великий князь Василий поспешил послать
на помощь Рязани соединение своих войск, усиленное мордовскими лыжниками. Этому
войску, вместе с рязанскими казаками (тоже на лыжах), удалось разгромить всю
татарскую армию. Мустафа и несколько татарских князей были убиты в бою, а
остатки татарской армии попали в плен. Между прочим, это первое упоминание о
русских казаках в наших источниках. Скоро будут организованы и другие их
отряды.
Вскоре
возникла новая угроза, исходящая от другой татарской орды, орды Улуг‑Махмеда. В
1444 году этот хан повел свою орду из Белева вниз по реке Оке и разбил свой
лагерь, как говорят летописцы, в «Старом Новгороде Нижнем». Все историки,
упоминающие об этом эпизоде, предполагают, что под этим названием имеется в
виду старое месторасположение города Нижнего Новгорода (бывшей столицы
одноименного великого княжества). Это вызывает у меня серьезные сомнения. Судя
по всему, Улуг‑Махмед расположился не на старом месте Нижнего Новгорода, а
значительно выше по Оке, в месте старого расположения крепости Городец. Городок
Городец был разрушен монголами в 1376 году во время их набегана окрестности
Нижнего Новгорода; старую крепость после этого покинули, а новую построили
примерно в 1 400 метрах выше по реке. Эту новую крепость стали тогда называть
Новый Низовый Город. Прилагательное низовый — синоним прилагательного нижний.
Старое местоположение именно этого Новгорода Нижнего, я полагаю, и занял Улуг‑Махмед
в 1444 году. Русский гарнизон новой крепости был теперь осажден татарами. В
этой связи необходимо отметить, что примерно восемь лет спустя великий князь
Василий II пожаловал Городец сыну Улуг‑Махмеда Касиму. Если в 1444 году Улуг‑Махмед
захватил Городец, возможно, что Касим мог претендовать на него, как на свою отчину.
Есть
и еще один аргумент против идентификации занятого Улуг‑Махмедом в 1444 году
города как Нижнего Новгорода. Как мы сейчас увидим, в конце лета 1445 года
Дмитрий Шемяка подписал договор с потомками Василия Кирдяпы (одного из
последних независимых Суздальско‑Нижегородских князей), в котором он согласился
восстановить для них Нижегородское княжество и признать их там как князей. Это
был один из шагов Шемяки, направленных против Василия II. В это время он
надеялся получить от Улуг‑Махмеда ярлык на московский стол. Шемяка едва ли
посмел бы обещать Нижний Новгород суздальским князьям, если бы тот был занят
Улуг‑Махмедом. Поэтому я склонен полагать, в качестве рабочей гипотезы по
крайней мере, что Улуг‑Махмед в 1444 году остановился на старом месте Городца‑на‑Оке,
а не на старом месте Нижнего Новгорода.
Следующим
шагом Улуг‑Махмеда зимой 1444‑1445 года стало впадение на Муром (который
находится на середине пути между Городцом и Нижним Новгородом). Эту атаку
отразили московские войска под личным командованием Василия II. Великий князь
был не в состоянии, однако, освободить русский гарнизон, осажденный в Городце.
Поэтому русские оставили его, но перед уходом крепость подожгли. Теперь Улуг‑Махмед
мог отправить часть войска под командованием своих сыновей Махмудека и Якуба
ротив Суздаля, куда Василий II ушел из Мурома. Однако, когда Василий II получил
известие о новом татарском наступлении, он же был в Москве. С небольшими силами
он немедленно вернулся в Суздаль. Его вассал, татарский князь Бердидад,
следовал за ним на небольшом расстоянии. 7 июля 1445 года, не ожидая подхода
дополнительных сил Бердидада, Василий II атаковал армию сыновей Улуг‑Махмеда
численностью 3 500 человек. Согласно летописям, под командованием великого
князя было только 1 500 воинов. Татары в этот день победили, а раненый Василий
II попал в плен. Так случайное столкновение небольших сил — собственно,
обыкновенная стычка — неожиданно оказалось событием большого исторического
значения. Татарские князья сами не ожидали подобного успеха и просто не знали,
что делать со своей победой. Они не попытались продолжить наступление и, после
разорения Суздаля и его окрестностей, отступили в Муром, который к тому времени
уже был захвачен их отцом. Улуг‑Махмед тоже, кажется, был озадачен ситуацией и
вместо похода на Москву повел свою орду и пленника в Курмыш, обойдя Нижний
Новгород. Курмыш находится примерно на середине пути между Нижним Новгородом и
Казанью. Возможно, Улуг‑Махмед к этому времени решил обосноваться в Казани и
двигался в этом направлении. Однако он на несколько месяцев остановился в
Курмыше, чтобы определить судьбу великого князя московского.
Когда
до Москвы дошло известие о пленении великого князя, народ охватила паника и
ужас. При поспешной подготовке к нападению татар, которое считали неминуемым,
начался страшный пожар, по‑видимому, случайный. Вдовствующая великая княгиня
София и великая княгиня Мария в сопровождении бояр уехали в Ростов.
Предоставленные сами себе, простые люди взяли дело в собственные руки, как это
было во время нашествия Тохтамыша в 1382 году. Поврежденные огнем укрепления
восстановили; никому не позволяли покидать город; паника была ликвидирована, и
городское ополчение было приведено в боевую готовность. Тогда как простые
москвичи, и до и после этого события, не играли активной роли в борьбе между
Василием II и его двоюродными братьями, сейчас они первыми объединились против
татарской угрозы. Очевидно, что с точки зрения их интересов не было большой
разницы между тем или другим русским князем, а вот опасность порабощения
иноземным захватчиком остро ощущалась всеми ими и служила стимулом для
временного возрождения вечевой традиции.
Тем
временем Дмитрий Шемяка пытался использовать политическую ситуацию в
собственных целях. Как уже отмечалось, он заключил соглашение с суздальскими
князьями, по которому им возвращалось Суздальско‑Нижегородское княжество. Это
соответствовало политической программе федерации его отца Юрия Галицкого. Хан
Улуг‑Махмед, в свою очередь, кажется, благоволил к идее посадить Дмитрия Шемяку
на московский стол. Где‑то в начале сентября хан отправил в Галич своего посла
Бегича для предварительных переговоров с Дмитрием Юрьевичем. Дмитрий Шемяка,
как того и следовало ожидать, принял его чрезвычайно сердечно и отправил домой
в сопровождении доверенного лица, которому было поручено убедить хана не
позволять Василию II возвратиться в Москву.
Великий
князь, со своей стороны, продолжал убеждать хана отпустить его. Возможно в
плену к нему присоединился кто‑то из его придворных, кто был в состоянии
привезти ему деньги для подарков хану и ханской семье. Кроме того, Василий II
был готов обещать хану значительный выкуп, который он мог собрать по
возвращении в Москву. В любом случае, ему удалось завоевать дружбу двух сыновей
Улуг‑Махмеда, Якуба и Касима, а также нескольких татарских князей и высокопоставленных
лиц. По какой‑то неизвестной причине, путешествие Бегича к Дмитрию Шемяке
заняло больше времени, чем ожидалось. Друзья Василия II в Орде использовали
долгое отсутствие посла, чтобы возбудить подозрения Улуг‑Махмеда по поводу
намерений Дмитрия Юрьевича. Распространились слухи, что Бегича по приказу Дмитрия
Шемяки убили. Во всяком случае, 1 октября Улуг‑Махмед объявил о своем решении в
пользу Василия II.
Великого
князя освободили, и хан подтвердил его ярлык на московский стол. Хотя он был
вынужден под клятвой пообещать уплатить выкуп в 25 000 рублей, согласно
Псковской летописи, Новгородская летопись называет гораздо большую сумму — 200
000 рублей, но в нее, по‑видимому, входит не только личный выкуп Василия, а все
выплаты, причитающиеся с Руси. Судя по всему, кроме выкупа Василий II пообещал
собрать и дань, и тамгу по установленным Тохтамышем высоким ставкам. Чтобы
гарантировать сбор, несколько татарских князей и высших чиновников со своими
свитами должны были сопровождать великого князя в Москву. Не теряя времени,
Василий II послал вперед курьера, Андрея Плещеева, чтобы объявить о своем
возвращении в Москву. По дороге Плещеев вcтретил придворных Бегича, который в
это время возвращался к хану (сам Бегич поднимался по Оке на лодке). Плещеев
дал знать об этом ближайшему московскому военачальнику, князю Василию
Оболенскому, который тут же схватил Бегича. Доверенному лицу Дмитрия Шемяки,
сопровождавшему Бегича, удалось спастись.
Решение
Улуг‑Махмеда освободить Василия II сурово раскритиковал в наше время немецкий
ученый Бертольд Спулер: «Улуг‑Махмед глупо упустил великолепный шанс
полностью подчинить Великое московское княжество! «. На самом деле Улуг‑Махмед,
по‑видимому, лучше понимал ситуацию, чем его советчик двадцатого века. Времена
Тохтамыша закончились. С распадом Золотой Орды и ростом экономической мощи Руси
баланс сил изменился в пользу русских. Орда Улуг‑Махмеда, очевидно, была
немногочисленной. Вряд ли он имел под своим командованием больше 10 000 воинов.
Судя по всему, он осознавал, что победа его сыновей в Суздале была чистой
случайностью. В этих обстоятельствах он не мог серьезно думать о покорении Руси
силой оружия или об удержании ее в подчинении только силой. Его единственным
шансом было использовать Василия II как своего представителя для сбора с Руси
огромной контрибуции, при помощи которой он мог построить собственное ханство
за пределами непосредственной досягаемости московских войск. Его решение было,
может быть, самым выгодным, какое он мог принять. Единственное, что он упустил
из виду, так это своего старшего сына Махмудека. Соблазнившись богатствами,
которые должны быть собраны с Руси, Махмудек решил воспользоваться ими сам
вместо того, чтобы позволить своему отцу использовать их. Он убил отца и повел
орду в Казань, где осенью 1445 года объявил себя ханом. Возможно, он убил бы и
своих братьев Якуба и Касима, но, по словам летописца, они сбежали в землю
черкесов. Что он имеет в виду под названием черкесы, станет ясно из последующих
событий. Некоторые другие князья и знатные люди тоже покинули Махмудека и
перешли к хану Саид‑Ахмаду.
|