Каким
бы значительным ни казался земельный фонд, полученный от Новгорода, его не
хватало для полной реализации поместного плана. Кроме того, весь новгородский
земельный фонд находился в одном регионе, Северной Руси. Он мог служить базой
для защиты Новгородской и Псковской областей от балтийских немцев и шведов.
Однако другие потенциальные театры войны — литовский на западе и татарский на
юге и юго‑востоке — тоже требовали внимания. Необходимо было более пропорциональное
распределение поместных землевладений по всей территории Великороссии, чтобы, в
случае необходимости, обеспечить готовность дворянской армии. Таким образом,
требовалось больше земель для дворянства в центральной части Великороссии, а
также в ее западных и юго‑восточных пограничных районах.
Успех
секуляризации церковных и монастырских земель в Новгородской области вдохновил
Ивана и его советников на рассмотрение возможности секуляризации хотя бы части
церковных земель на основной территории самого Великого княжества Московского.
Следует
отметить, что в течение правления Ивана III церковь Московии, хотя и стала
независимой от патриарха константинопольского и превратилась в национальную
Русскую Церковь, не смогла четко определить свои взаимоотношения с растущим
Русским государством. Великий князь московский считался ее защитником. Более
того, во многих случаях, а особенно при выборе митрополита, Иван III вел себя
как глава церковной администрации. Митрополита избирал епископский собор,
однако с одобрения великого князя. Однажды (в случае с митрополитом Симоном,
1494 г.) Иван торжественно провел вновь посвященного прелата к митрополичьей
кафедре в Успенском соборе, таким образом подчеркнув прерогативы великого
князя.
Принимая
во внимание большую роль Ивана III в руководстве Русской Церковью, достижение
по крайней мере частичной ceкуляризации церковных земель в Московии казалось
вполне вероятным. Огромное значение имел также тот факт, что право монастырей
владеть землей и другими богатствами подвергалось по моральным и религиозным
соображениям сомнению целой группы самих священников. Наиболее известными в
этой группе были так называемые заволжские старцы, представлявшие мистическое
течение мысли в русском православии того периода. Они испытали влияние учений видного
византийского богослова XIV века Св. Григория Паламы и его последователей.
Проблему
церковных земель широко обсуждали и мирян духовенство. Многие миряне, включая
некоторых бояр, одобрительно относились к деятельности заволжских старцев,
направленной на духовное возрождение и очищение церкви. Сын Ивана Патрикеева
Василий, постриженный в монахи в 1499 г., стал известным старцем под именем
Вассиана. Возможно, что весь род Патрикеевых сочувствовал этому течению.
Право
монастырей владеть землей ставило под вопрос и другое религиозное движение,
которое фактически отрицало весь институт Православной Церкви: «ересь
жидовствующих». Начало ему положил ученый иудей (возможно, караим) Захария,
появившиеся в Новгороде в 1470 г. В этой ереси существовало несколько ответвлений,
варьирующихся от караизма до рационалистического отрицания церковных догматов и
обрядов Несколько высших чиновников в Москве, включая дьяка Федора Курицына,
тайно поддерживали это движение.
Маловероятно,
что Иван III лично сочувствовал ереси по религиозным соображениям. Но он,
несомненно, считал полезным, своей политики по меньшей мере один из ее
принципов — отрицание права церкви владеть землей. Как защитник православной
церкви Иван III не имел возможности открыто поддерживать деятельность этого
движения. Более того, согласно общепринята понятиям того времени, он должен был
подавить его жестокими мерами. В 1375 г. новгородское правительство, не
колеблясь применяло высшую меру наказания к трем лидерам более раннего
еретического движения, так называемым стригольникам. Иван III, напротив, пока
было возможно избегал применения крутых мер против еретиков.
Судя
по всему, архиепископ Геннадий Новгородский узнал о существовании этой ереси в
конце 70‑х гг. XV века. Однако только в 1487 г., собрав больше информации, он
взял под стражу двух священников и двух дьяков, обвинив их в богохульстве. Всех
четверых он отправил в Москву, прося великого князя и митрополита наказать их.
В Москве трое обвиняемых были признаны виновными в хулении святых икон, а один
оправдан. В целом вопрос о ереси не поднимался. В 1488 г. троих (двух
священников и одного дьяка) наказали кнутом, а затем всех четверых отослали
обратно в Новгород. Геннадий получил указание провести дальнейшее
расследование, но в то же время ему запретили применять к подозреваемым пытки
или делать ложные обвинения. О расследовании по распространению ереси в Москве
приказа не поступало. 26 сентября 1490 г. в сан митрополита московского был
посвящен монах Зосима, подозреваемый в тайном сочувствии ереси. С другой
стороны, под давлением архиепископа Геннадия и других консервативных
священников, требовавших жестоких мер, в Москве был созван собор (церковный
совет) для обсуждения мер по прекращению дальнейшего распространения ереси.
Собор
допросил еще нескольких новгородских священников и дьяков, обвиненных
архиепископом Геннадием во время следствия. Сам Иван III не стал участвовать в
заседаниях и представлять великокняжескую власть послал трех бояр (включая
князя Патрикеева) и одного дьяка. Всех обвиняемых признали виновными, и
священников лишили сана. Всех приговорили к телесным наказаниям, и для
исполнения приговора отправили обратно в Новгород. В самой Москве в это время
никто из приверженцев этого течения не был ни схвачен, ни допрошен.
Геннадий
и его последователи не удовлетворились такими половинчатыми мерами и
организовали травлю митрополита Зосимы, обвинив его не только в еретических
взглядах, но и в пьянстве. В 1494 г. Иван III позволил Зосиме тихо оставить
пост, а затем, как уже говорилось, назначил его преемником Симона. Симон был
убежденным православным, однако человеком робким, готовым подчиняться приказам
Ивана III. Все понимали, что в основе своей терпимое отношение к ереси не
изменится, пока у власти будет находиться Иван III.
|